"Юрий Сергеевич Рытхэу. Айвангу " - читать интересную книгу автора

другой бок и неправдоподобно усердно храпит.
Кавье подло хихикает, ему вторит Вэльвунэ. От ярости Айвангу готов
сбросить с себя меховое одеяло и вскочить, Но ноги... Они теперь у него
черные, чужие... Кто это щекочет лицо? Волосы оленьего одеяла или теплые
слезы бессилия и отчаяния? Айвангу беззвучно плачет.
- Помрет, это я точно знаю, - говорит Кавье с плотно набитым ртом... -
Когда такая чернота - значит, почернела кровь, негодная для жизни стала.
- Неужто нет никакого спасения? - с притворным ужасом спрашивает
Вэльвунэ.
- Только отрезать ноги, - спокойно отвечает Кавье. - В Нуукэне эскимос
живет. Отморозил ноги, кровь испортилась, стала к сердцу подбираться, он
взял да и обрезал почерневшие пальцы вместе с испорченной кровью и отдал
сожрать собакам.
- Кыкэ вынэ вай! - теперь уже по-настоящему ужасается Вэльвунэ. - Так
сам и отрезал?
- Я не видел, как он это делал, а самого Кикмисука знаю. Безногий
ползает, - говорит Кавье, с хрустом разгрызая мерзлый кусок мяса.
- Бедняга! Вот жена у него несчастная! - причитает Вэльвунэ, искоса
поглядывая на Раулену.
- Жена от него ушла. Как жить с обломком человека? - продолжает
Кавье. - Теперь Кикмисук сказочки рассказывает, на потеху людям служит.
Жалкая судьба!
Айвангу глубоко зарывается в шкуры, но вздрагивающие плечи выдают его
плач. Раулена накидывает на него еще одну шкуру. Обессиленный бессонной
ночью, он погружается в тяжелый сон, часто просыпаясь от страшных
сновидений.


3

Айвангу проснулся как от толчка. В пологе никого не было - горел только
жирник да в отдушину для свежего воздуха гляделся синий зимний день. Айвангу
насторожился. Раулена что-то говорила матери. Опять о нем.
- Чужой он мне стал... Как морж, лежит и стонет.
"И она тоже..." - Айвангу не сдержался, от боли и обиды застонал.
- Проснулся? - тотчас откликнулась Раулена и всунула голову в спальное
помещение. - Хочешь есть? Я тебе сварила нерпятины.
- Не нужно мне ничего, - глухо отозвался Айвангу. Ему и в самом деле не
хотелось есть. Пылало все тело, жаркая кровь с болью стучала в жилах, в
кончиках пальцев рук горели угольки.
- Где больной? - услышал он сквозь забытье знакомый голос.
Меховая занавесь полога приподнялась, и показалась голова Белова. Он
откинул капюшон кухлянки, громко выдохнул воздух и долго приглядывался к
лежащему на оленьей шкуре Айвангу.
- Тебе надо сейчас же, немедленно ехать! - тихо, но твердо сказал
Белов. - У тебя и лицо нехорошее стало. Слышишь меня, Айвангу, тебе надо
ехать!
- Слышу, Петр Яковлевич. Пусть меня везут. Пусть без ног буду, но
живой. Очень хочу жить.
У Белова красивая белозубая улыбка. Он ласковыми глазами посмотрел на