"Юрий Сергеевич Рытхэу. Числа Какота" - читать интересную книгу автора

Оскар вглядывался в них с видимым удовольствием и порой даже шевелил
губами, что-то шептал про себя. Какот однажды не выдержал и спросил:
- Хорошие слова?
- Где? - встрепенулся Вистинг.
- Вот тут, - Какот ткнул пальцем в страницу, где стройными рядами
стояли непонятные значки.
- Это не слова, - ответил Вистинг, - это числа.
Вистинг говорил по-английски, и Какот понимал эту речь. Но этого
слова - "числа" - Какот не знал.
- Что это такое?
- Числа? - задумчиво переспросил Вистинг. - Ну как бы тебе объяснить...
Вот у тебя один палец, - Вистинг показал на аккуратный палец Какота, ноготь
на котором собственноручно обрезал Амундсен. - Рядом второй, третий,
четвертый и пятый... Пишу цифру пять. Обозначаю пять пальцев... Понятно?
- Проще руку нарисовать, - заметил Какот.
Вистинг озадаченно посмотрел на грустного кока.
Но знак, которым Вистинг обозначил пять пальцев, так и стоял перед
глазами Какота, странно волнуя разум. Иногда посреди работы Какот вдруг
останавливался, задумывался и долго в раздумье смотрел на свои руки,
вспоминая значок, похожий на крюк для большого котла, вобравший в себя
значение пяти человеческих пальцев.
Вторая рука ничем не отличается от первой. Потом - ноги, и на каждой
столько же пальцев, как и на руках. Общее число пальцев называется
"кликкин", что значит мужчина, человек мужского пола. Правда, общее число
пальцев у женщины такое же, как у мужчины, но все же главное число счета
называется "кликкин", и все большие числа содержат двадцатки.
Большие числа... Насущной необходимости в их знании у берегового жителя
не было. Для счета убитых моржей и тюленей хватало пальцев на собственных
руках и ногах, а в более удачливые времена к услугам были конечности всех
членов семьи, которые всегда были на виду в теплом пологе, где надлежало
сидеть без одежды и, следовательно, без обуви.
Какот орудовал у жаркой плиты и рассуждал о числах. Амундсен сшил из
белой бязи большой поварской колпак и специальную камлейку, которую
полагалось носить только у плиты, хотя, по мнению Какота и его земляков, в
такой одежде очень удобно преследовать песца или красться к вылегшему на лед
тюленю. Колпак был один, и белая камлейка тоже одна. Кастрюль было три. Все,
что находилось в камбузе, было легко сосчитать.
А Вистинг каждый вечер садился на уголок стола и принимался писать свои
числа.
Судя по значкам, это были невероятно большие числа, которые разумом
невозможно даже представить. Сколько же это двадцаток? Тьма!
Какот приближался к Вистингу, и, когда начинал дышать в ухо, тот
недовольно поднимал голову, и кок виновато отходил в сторону.
Однажды Вистинг не выдержал и спросил:
- Разве это тебе интересно?
- Очень интересно! - с замиранием сердца сказал Какот.
Оскар Вистинг показал единицу, двойку, тройку и так далее, до десятка.
Какот сразу схватил суть, но споткнулся на десяти. Ненадолго. На пятый вечер
Какот сообразил, что белые люди, в отличие от чукчей, считают десятками, а
не двадцатками.