"Евгений Рысс. Украденная невеста" - читать интересную книгу автора

опозданием, только в 1944 году, когда ей исполнилось уже десять лет. Была
она тихая девочка, сидела всегда на задней парте, с другими девочками не
дружила и после конца уроков сейчас же бежала домой. У Иваненко был свой
домик, хоть маленький, но с садиком. В садике Ирина и гуляла, а выходила из
дома только в школу и в церковь. Весной пятьдесят первого года она с грехом
пополам кончила семилетку. Училась она плохо потому, что все ее интересы
были в религии. Мысль о том, что она станет монахиней, что она посвящена
богу, что она "обещанная", была ей внушена с самого раннего возраста и
принята ею без всяких возражений. Мир тихо горящих свечей, ладана и
коленопреклонений был ее миром, и никаких сомнений у нее не вызывал. Она ни
единым словом не возразила, когда ее отвели в монастырь. Она давно знала,
что это будет, и была, казалось ей, совершенно к этому готова.

4

Теперь о герое нашего маленького романа. Звали его Василий Егорович
Голосеенко. Первое, что бросалось в глаза, когда вы на него смотрели, было
необыкновенное здоровье. Здоровых людей на земле много, но Василий Егорович
обладал здоровьем прямо-таки выдающимся. Казался он человеком полным, но
даже полнота его была какая-то необыкновенно здоровая. Его будто распирали
жизненные силы, бурлившие в великолепно сложенном теле. Так как он был
человек веселый, очень часто улыбался, да когда и не улыбался, лицо его
сияло от счастья, казалось, что он радуется своему здоровью. На самом деле
он никогда об этом не думал, здоровья своего не замечал, считал его
совершенно естественным и очень удивлялся, когда кто-нибудь из товарищей
заболевал. Пустяковый грипп он считал очень большим несчастьем. Если
кто-нибудь из знакомых был болен, Василий Егорович, а проще говоря, Вася,
немедленно бежал доставать какие-нибудь лакомства, которые в пятьдесят
втором году было совсем нелегко достать, и появлялся в дверях комнаты с
лицом таким испуганным и огорченным, как будто товарищ, которого просто
прохватило сквозняком, был болен очень тяжело и опасность ему угрожала
ужасная. Убедившись, что больной свободно дышит, отнюдь не потерял интереса
к жизни, смеется, шутит и огорчается потому только, что до понедельника
доктор не позволяет встать, Вася расплывался в улыбке и снова начинал
излучать такую радость жизни, что больному казалось, будто у него здоровья
прибывает от одного только вида Васиного сияющего лица.
Происходил Голосеенко из летной семьи. Отец его погиб в воздушных боях
под Киевом, старший брат летал на Севере. Мать Василия Егоровича жила на
Кубани в маленьком городке и была секретарем райисполкома.
Жили летчики очень дружно и, несмотря на тяжелый и утомительный труд, в
общем, весело. Вечером ходили в кино или в городской сад послушать оркестр,
выпивали по кружечке пивка. Некоторые танцевали под оркестр в саду, у
некоторых были романы, даже несколько свадеб сыграли в городе. Кое у кого,
из тех, кто постарше, народились уже дети. Василию Егоровичу, которому
исполнилось от роду двадцать три года, казалось, что если когда-нибудь у
него и будет роман, то уж во всяком случае очень не скоро. Когда другие
летчики рассказывали друг другу о своих любовных переживаниях, Василий
Егорович старался не слушать, а если слушать и приходилось, то только
молчал, улыбался и ужасно краснел.
Семейные люди внушали ему отношение совершенно особое. Ему казалось,