"Евгений Рысс, Л.Рахманов. Домик на болоте " - читать интересную книгу автора

и чем бы заняться - у меня совершенно не оставалось времени.
Год шел за годом. Я окончила школу и, после долгих совещаний с отцом,
подругами и приятелями, решила идти на биологический факультет. Отец не мог
себе представить, что я стану заниматься чем-нибудь другим. Мысль о том, что
я буду историком, инженером или юристом, казалась ему такой же нелепой, как
мысль о том, что я наймусь кочегаром на океанский пароход. Может быть, я и
не была прирожденным биологом, но, проведя все детство в кругу биологических
интересов, постоянно слушая разговоры о микробах и вирусах, я как-то
привыкла к микробиологии и сжилась с мыслью, что изберу эту специальность.
Кроме того что скрывать! - был у меня еще один довод в пользу биологического
факультета. К этому времени имя отца значило уже так много, что не было в
нашей стране, да, пожалуй, и за границей, биолога, который не знал его
трудов. И меня невольно тянуло в ту область науки, где для дочери профессора
Кострова всегда была открыта дорога.


II

Меня просили рассказать о необыкновенной истории работы над вакциной, а
я начала рассказывать о своем детстве. В дальнейшем я буду держаться ближе к
теме, однако я должна рассказать о первом своем увлечении, потому что Володе
Старичкову, которым я увлеклась, пришлось сыграть в судьбе вакцины очень
большую роль.
Мы встретились, будучи уже второкурсниками, на одной загородной
прогулке. Его привела с собой моя приятельница Лида Земцова. Володя был
белобрысый юноша невысокого роста. Поначалу он мне не понравился. Он вежливо
пожал мою руку, когда нас представили друг другу, и отошел в сторону. Всю
первую половину прогулки он очень оживленно беседовал с Мишей Юркиным и не
обращал на остальных ровно никакого внимания. Миша Юркин был знаменит еще в
школе тем, что решил стать капитаном дальнего плавания и даже написал
куда-то заявление по этому поводу. В конце концов он провалился на
экзаменах, не попал на штурманские курсы и сейчас работает плановиком, если
не ошибаюсь, где-то в Бугуруслане. Но тогда его дерзкая мысль волновала наше
воображение. И вот будущий капитан дальнего плавания, высокий, красивый
юноша со стальными глазами и "волевым", как говорила Лида Земцова, лицом,
шагал рядом с низеньким, белобрысым Володей и объяснял ему прелести дальних
плаваний. Краем уха я слышала их разговор.
- Что же вас, собственно, привлекает в морской профессии? - спросил
Старичков.
- Это, может быть, единственное занятие, - сказал Юркин, - в котором
даже в наше время еще сохранилась романтика. Только на палубе корабля, в
далеком море может быть по-настоящему счастлив мужчина.
Володя немного подумал и кивнул головой.
- Я понимаю вас, Юркин, - сказал он. - Но я думаю, что из вас не только
капитана, а, пожалуй, даже и третьего штурмана никогда не получится. Я вам
сейчас объясню, почему.
Он говорил так спокойно, так дружелюбно и так искренне старался
разъяснить свою мысль, что Юркин, растерявшись, сначала даже не обиделся.
- В каждом деле, - продолжал Володя, - есть обыкновенное и
романтическое, есть хорошее и плохое, и, когда выбираешь профессию, мне