"Александр Рыскин. Страж вишен (Детективный конкурс Литвиновых) " - читать интересную книгу автора

- Пока ни о чем конкретном. Я обещал добыть для него данные о сделках,
которые готовит "ОКО" в ближайшем будущем. Если господин Никулин сочтет эту
информацию стоящей - тогда и я смогу назвать свою цену..., - Жуковский
устало зевнул и с хрустом потянулся.
Раздался стук в дверь.
- Войдите! - крикнула Оксана.
- Можно? - вкрадчиво спросил Носков, возникая на пороге. Оксана не раз
подмечала в своем референте нечто кошачье; он старался двигаться тихо, чтобы
никого не потревожить - в особенности тех, кого намеревался, фигурально
выражаясь, схватить за глотку.
- Извините, Оксана Кирилловна. Может быть, я и зря вас потревожил. Тут
информация с Интернета... На своей вилле, недалеко от Майами убит доктор
Огородникофф. Это ваш однофамилец, или?..
- Ну-ка, дай сюда! - Оксана протянула руку за распечаткой. И принялась
быстро читать. - Так... "Девятого сентября две тысячи третьего года на
собственной вилле был обнаружен мертвым известный американский врач,
профессор Кир Огородникофф. Причина смерти - удушение. Полиция Майами
полагает, что это была попытка ограбления, хотя из дома ничего ценного
похищено не было. По-видимому, грабителей спугнул кто-то из соседей. Доктор
Огородникофф являлся одним из..." Господи, да ведь это же мой отец!..

* * *

Ковш не мог уяснить себе сути порученного ему задания. Зачем в кого-то
стрелять, но при этом попасть не в него, а в его охранников? Чтобы напугать?
Но для этого достаточно просто пройтись очередью по машине...
"Хитрит комитетчик. Втягивает в непонятное, сука, - думал Ковшов. - Ну,
ничего! Мы тоже кое-что на своем веку повидали. Пусть только сдержит
обещание и даст новую ксиву, а там..."
Уже неделю Ковш жил на конспиративной квартире, вместе с двумя
агентами, которые не отпускали его ни на шаг без ведома Казарьянца. Все
данные по "клиенту" ему должны были дать непосредственно перед акцией. Ковш
был очень неплохим стрелком и вначале очень удивился, что в качестве
"рабочего инструмента" ему предлагают пистолет, а не винтовку. Но Казарьянц
быстро пресек все ненужные разговоры, сказав: "Так надо".
"Вам виднее", - ответил Ковш, и тема была исчерпана.
Акция была назначена на понедельник. И тут Ковш снова заартачился было,
заявив, что, мол, "понедельник - день тяжелый".
- Обратно в лагерь захотел? - нехорошо улыбнувшись, спросил его
Казарьянц.
Ковш в лагерь не хотел. Даже за те недолгие дни, что он провел на воле
(хотя свобода его передвижений была все еще ограничена), он успел уже
привыкнуть к своим новым ощущениям и к мысли, что судьба дала ему пусть
крошечный, но шанс - снова наслаждаться жизнью среди нормальных людей.
В воскресенье днем на квартиру явился Казарьянц. Он принес с собой
кожаную папку, содержимое которой аккуратно разложил на столе. Там были, в
основном, фотографии; среди них затесался и какой-то рисунок.
- Смотри внимательно, Юра, - сказал полковник. Ковшов отметил про себя,
что кагебешник впервые назвал его по имени, и счел это хорошим для себя
знаком. - Завтра, ровно в двенадцать ноль-ноль ты будешь сидеть в машине