"Александр Рыскин. Страж вишен (Детективный конкурс Литвиновых) " - читать интересную книгу автора

прямо там, среди служебных бумаг, занялся с ней любовью...

Глава четвертая

Израиль, конец 2002-го года
Александр Жуковский
Известие об автокатастрофе, в которую попала Тамара, застало меня в
кафе. Я приканчивал очередную бутылку пива. Мобильник зазвонил
пронзительно - мне показалось, не так, как обычно. Врач городской больницы
спросил, не я ли муж госпожи Гроссман. Я ответил: "Да". И он с
профессиональным сочувствием сообщил мне, что два часа назад мою жену
доставили в реанимацию после аварии и что четверть часа назад она, несмотря
на все усилия медперсонала, скончалась. Я в тот момент почему-то подумал,
что его больше всего волнует вопрос, буду ли я выдвигать претензии к его
медучреждению в судебном порядке. Не знаю, почему мне подумалось так. Среди
вещей Тамары была записная книжка с номером моего сотового. Со свойственной
ей аккуратностью она сделала надпись "сообщить в чрезвычайном случае". Вот и
наступил этот самый, чрезвычайный...
Две недели после этого я был сам не свой. Ко мне приходили, звонили...
Я никого толком не узнавал в лицо, отвечал на всё механически, порой
невпопад. Кто-то предложил мне переночевать у него. Кто-то (кто ж это
был-то?) настаивал, чтобы я обратился в Кризисный центр, к психоаналитику,
совал мне в руки бумажку, на которой был, кажется, телефон доверия...
На пятнадцатый день после гибели Тамары я опять сел за компьютер и
написал целую главу своего "Стража Вишен". Затем поднялся в мансарду и,
сорвав чехол с полотна, быстро смешал краски и принялся за работу...
Насколько я знаю, никому еще в мире не приходило в голову писать
одновременно и картину, и книгу с одинаковым названием.
"Больше мне здесь делать нечего", - внезапно подумалось мне. Смерть
Тамары, конечно, потрясла меня. Водителя автобуса, который врезался в ее
"тойоту", забрали в полицию. Возникший, будто из-под земли, маленький юркий
адвокат всё допытывался, буду ли я предъявлять ему иск о возмещении
морального ущерба. Такие, как он, всегда почему-то рядом с трагедией, с
болью - в больницах, в полицейских участках (как в данном случае).
Слабым утешением (если, конечно, тут вообще уместно говорить об
утешении) служила мне мысль, что Тамара ушла, так и не узнав, что я,
находясь рядом с ней, всё время любил другую.

Москва, 2003й год
Оксана решила, что отменять покупку акций банка "Заря" она не будет - в
конце концов, что это за бизнес-леди, которая пугается туманных угроз
какого-то провинциального уголовника? Но собрать информацию о Сычеве и его
приятеле Никулине стоило. С самим Павлом Игнатьевичем она встречалась лишь
дважды - на светских раутах в областном центре. Они не сказали друг другу и
дюжины слов. Но ей почему-то тогда показалось, что глаза этого красивого,
высокого мужчины полыхнули звериной ненавистью, едва он посмотрел на нее.
Она слышала от других, что у Никулина есть крепкая поддержка и в Москве, что
он когда-то (недолго, правда) работал в Системе. Кто-то упомянул, что в
столице учится и единственная дочь владельца "Регион-банка".
О Сычеве Оксана знала только то, что было известно и всему городу: