"Владимир Рыбин. Пять зорь войны " - читать интересную книгу автора

- А еще что передавали?
- Законы всякие. О военном положении, о мобилизации... Много всего.
Народ поднимается... Вот и я сторожу тоже.
Грач поощрительно хлопает его по плечу, проходит мимо. Но вдруг
останавливается, говорит в темноту:
- Дед Иван, зайдите-ка на минутку...
Несмотря на бои, на артобстрел, застава живет по-прежнему. Все так же
повар хлопочет на кухне, и часовой стоит у ворот, и дежурный с красной
повязкой на рукаве четко встречает начальника. Грач запретил личному составу
только отдыхать в казарме. Да и некому отдыхать. Немногие свободные от
нарядов пограничники подостлав шинели, спят в саду у брустверов окопа.
В мазанке-казарме тихо и пустынно. Грач пропускает деда вперед, садится
рядом с ним на скрипучую койку.
- Иван Семенович, - говорит он, необычно называя деда по
имени-отчеству. - Скажите, кто вы по национальности?
- Папа - рус, мама - рус, а Иван - молдаван, - усмехается дед.
- Вы давно здесь живете?
- Да ведь сколько живу, столько и здесь.
- Места на том берегу знаете?
- Лучше чем свою старуху, бывало. Места они всегда одинаковые. А
старуха у меня была капризней Дуная, никогда не знал, в какую сторону
кинется...
- Как вы думаете, где можно спрятать целую батарею, да так, чтобы ее и
не видно было и не слышно?
- Мудреная задача, - говорит дед. - Считай, с той войны пушек не видал.
В Измаил тогда ездил...
- Если мы не засечем эту батарею, она нам все село разгромит.
У Грача ясная идея относительно деда Ивана, но ему хочется, чтобы он
сам о ней догадался.
- Как ее засечешь издаля-то? Надо поближе поглядеть.
- Верно, дед, светлая у вас голова, стратегическая. Да кого ж послать?
Старик обидчиво сопит:
- А мне, значит, нет доверия?
- Это дело опасное и трудное.
- А и не больно-то. Я в тамошних протоках каждую лягушку знаю. А
опасно-то, теперь везде опасно. Давеча снаряд малость в хату не угодил, гуся
в огороде убил, да стекла повышиб. Соседка и посейчас икает на лавке...
- Это дело, дед, очень серьезное. Надо, чтобы вас никто не заметил. И
надо, чтоб вы поскорей вернулись. На том берегу весла спрячете и пойдете
тихо на одном шесте. Мы тут пошумим маленько, так вы покуда уходите
подальше. А днем сидите в камышах и слушайте, откуда будут пушки стрелять...

Тишина кажется густой и сжатой, как в запертой на ночь школе.
Подмаргивает лампа на столе. Жужжит муха под потолком. Где-то за стеной с
подвыванием тявкает собака.
- Ударим на рассвете, в тот самый час, - мечтательно говорит Сенько.
- Не надо на рассвете. Переправимся ночью, тихо снимем часовых - и
малой кровью, могучим ударом. Как в песне.
- Какой же это удар, когда тихо?
- Разве не все равно?