"Владимир Рыбин. Пять зорь войны " - читать интересную книгу автора

- Не горюй, Петрович. Наше дело правое, хоть мы и на левом берегу...
Грач глядит в опустевшее окно на густую зелень вишен, за которой -
поля, плавни, граница. Туда ведет желтая посыпанная песком дорожка, чистая и
ясная, как лунный след на ночной глади Дуная.
Вдруг на этой дорожке, как раз посередине, вспыхивает ослепительно и
темным кустом стремительно вырастает взрыв...

* * *

Под вечер по запутанным заозерным тропам прискакал на коне старший
лейтенант Сенько, привез инструкции о переходе к активным действиям.
- Ударим на рассвете, чтобы час в час, - радостно говорил Сенько. -
Чтобы поняли, что это Возмездие.
Грач усмехнулся.
- Красивый жест. Стоит ли ради впечатления рисковать людьми?
- Войн без потерь не бывает.
- Планировать потери мы не будем. Пикет разгромим без жертв.
- Интересно, как это получится?
- Получится. Этот пикет вот где у меня. Я на него столько гляжу, что,
кажется, всех солдат в лицо знаю.
- И можете рассказать о вашем бескровном плане?
- Могу даже показать на местности...
В сопровождении двух пограничников они идут на фланг, туда, где этим
утром начальник заставы встретил первых десантников. Убитые нарушители,
сложенные в рядок до указаний, все еще тут, лежат в неестественных, странных
для людей позах. Грач уже нагляделся на них, а Сенько впервые так близко
видит убитых, может быть, впервые в жизни. Правда, и ему утром пришлось
участвовать в бою. Но там был огневой бой, убитые оставались в лодках или
тонули в Дунае. Бой на расстоянии - это все же не тот бой, когда сходишься
грудь на грудь, когда перед тобой белые от страха глаза, когда слышишь, как
хлещут пули по тугим мундирам и видишь обычную человеческую боль на лицах
- В камышах не осталось?
- Мы прочесывали.
Сенько подходит к убитым, переворачивает одного.
- Не буржуй вроде. Чего он пошел против нас?
Грач не раз задавал себе этот вопрос. И теперь, глядя на простоватого
парня с застывшим на лице удивлением, он думает, что, может, ради таких вот
не слишком разбирающихся в политике деревенских парней Москва и приказывала
избегать конфликтов.
- Погнали. Вы на другого поглядите, явный немец, фашист. Из простого
народа веревки вьют, сволочи!
- Простой, не простой - как отличишь?
- В том и беда.
Грач ждет упреков в неуместной жалости, но Сенько молчит, то ли не
желая начинать опасного разговора, то ли понимая его. Война только началась.
И хоть сознание уже отдает себе отчет, что мирные разглагольствования на
фронте не только не уместны - вредны, душа еще не ожесточилась.
- Сейчас я вам покажу, как можно бить врага без потерь, - говорит он,
словно оправдываясь, придавая суровость голосу. И идет уверенно через густые
заросли тальника.