"Владимир Рыбин. Ошибка профессора Громова (Рассказ, фантастика)" - читать интересную книгу автора

примеряясь, устраиваясь поудобней на новом месте. Яркий блеск ее не ослаб
сразу же, как предполагал Бенев, а все усиливался и уже через четверть
часа затмил все другие звезды на небосводе. Солнце погасло за горами, и
теперь только бледный свет Земли освещал нагорье.
- Недели через две свет этой звездочки поспорит со светом полной
Земли, - сказал Бенев.
Энна ничего не ответила, стояла все так же неподвижно, смотрела на
разгоравшийся в пространстве живой уголек, зажженный людьми.
- Пылевое облако растечется на сотни тысяч километров, оно будет
двигаться вокруг Солнца по собственной орбите и всегда находиться над
теневой стороной Земли. Представляешь, как будет? Заходит Солнце, и сразу
же восходит этот наш искусственный светильник...
Беневу показалось, что Энна не слушает, он погладил ее по плечу и
увидел, как она закрыла глаза, доверчиво склонив голову в его сторону. И
он тоже подался к ней и вздрогнул, услышав сухой удар шлема о шлем. Теперь
лицо Энны было совсем близко, он даже видел, как мелко-мелко дрожат ее
ресницы. Он рассматривал эти ресницы миллиметр за миллиметром и страдал от
невозможности прикоснуться к ним.
И вдруг он засмеялся беззвучно. Энна испуганно открыла глаза.
- О чем ты подумал? - спросила она, удивив Бенева, впервые
столкнувшегося с такой почти неестественной женской проницательностью.
- Так, пустяки.
- Скажи, - потребовала она.
- Да глупость одна.
- Пожалуйста. Это очень важно.
- Понимаешь, мне вдруг показалось странным, что у космонавтов иногда
рождаются дети...
Бенев думал, что она рассердится, но Энна только опустила глаза. Но
уже через мгновение снова вскинула их к живой искусственной звезде в небе.
- Растет! - сказала она восторженно.
- И будет расти. - Беневу было радостно в этот миг, как никогда в
жизни. Ему вспомнилась древняя поговорка об испытании верности в разведке,
и он спросил: - Энна, а ты полетела бы со мной к звездам?
- Не знаю, - засмеялась она.
Но Бенев не поверил словам, ему больше сказали ее глаза,
засветившиеся вдруг, словно бы затянувшиеся влажной мечтательной
пленкой...
Они не спешили возвращаться. Взявшись за руки, прыгали по мягкой
податливой пыли, подолгу стояли, прислонившись жесткими прозрачными
шлемами, все не хотели уходить от этих гор, казавшихся им такими
необыкновенно красивыми. А когда выехали на шоссе, помчались с такой
скоростью, что автомат лунохода вынужден был включить ограничитель...
- Когда мы снова увидимся? - спустя час говорил Бенев, с
удовольствием впервые пожимая живую мягкую руку Энны, стоявшей перед ним в
своем золотистом цветастом платье. (В лунном бесцветном мире люди любили
яркие одежды.)
- Через шесть часов.
- Так долго?
- Ничего, мой друг, у нас в запасе вечность.
Она улыбнулась и исчезла с легким галантным поклоном, в котором было