"Владимир Рыбин. Город эстетов (Рассказ, фантастика)" - читать интересную книгу автора

Леня. - Такое сотворили!..
- Благодарю, - скромно ответил Ермаков и потер переносицу, чтобы не
чихнуть, поскольку от паяльника, которым он пользовался в эту минуту,
поднимался едкий дым.
- Как мы его назовем?
- Поскольку первый, пусть будет Адам.
- А вторая - Ева?
- Возможно.
- А вы не боитесь, что они начнут размножаться?
- Дай бог, - сказал Ермаков.
- Размножаться массово и бесконтрольно.
- Не дай бог.
- А потом скажут, что никакого создателя не было, что все получилось
само собой...
- Хватит пророчествовать. Слышишь, звонят? Возьми трубку.
- Это вас опять председатель спрашивает.
- Я не могу подойти, включи трансляцию.
Под потолком зашуршало, и низкий голос загудел, казалось, со всех
сторон:
- Как дела, Ермаков? Обнорский совсем замучил требованиями. Не может
он без робота, а у него симфония - самый пик творения.
- Дела идут. Робот вот-вот заговорит. Только ведь не для Обнорского
же я его делаю?
- Мы потерпим, мы уж как-нибудь. А ему нельзя, он - гений.
Ермаков вздохнул.
- Чего вздыхаешь?.. Зачем мы тут поселились? Чтобы погрязнуть в
заботах? Творцы должны творить...
- Пускай с горы слезает. Не все равно, где творить?
- Это тебе все равно. Ты не понимаешь высокую поэзию искусства. А он
феномен, ему нельзя отвлекаться от своих видений.
- Боюсь, что слуги из Адама не получится, - сказал Ермаков.
- Какого Адама?
- Так мы назвали нашего первенца.
- Почему не получится? - удивился Каменский.
- Такова программа: помогать только в том случае, если дело человеку
не по силам.
- Ничего, научим все делать. Или заставим.
- Даже если робот окажется талантливей Обнорского?
- Что ты говоришь? Что ты такое говоришь?! Разве можно быть
талантливей Обнорского?!.
- Уж лучше я Адама не буду оживлять, - сказал Ермаков. - Пускай стоит
как музейный экспонат...
- Ну знаешь! - оглушили динамики. - Мне говорили, что ты
ненормальный, но не до такой же степени! По-моему, ты просто болен. Сейчас
я приду разберусь.
- Приходи, я встречу.
Ермаков отложил паяльник, оглядел свое детище - странное сочетание
металла и живой ткани, напоминающее осьминога. Точнее, у робота было
двенадцать конечностей, восемь оканчивались округлыми рифлеными башмаками
с шипами, четыре - трехпалыми отростками. Все конечности приводились в