"Алексей Рыбин, Виктор Беньковский. Ослепительные дрозды " - читать интересную книгу автора

Василий Леков усмехнулся. Костюм его - синий, двубортный, свеженький, словно
только что снятый с вешалки хорошего магазина явно нравился Ихтиандру. Близкие
друзья Куйбышева знали о том, что он обожает костюмы, но, предпочитая
исключительно "фирму" и декларируя презрение к отечественной легкой
промышленности - в том числе и к вещам, пошитым в ателье - он долгие годы не мог
одеться, по его выражению, "солидно".
Среди бесконечного потока импортных вещей, который проносился через квартиру
Куйбышева, больше напоминающую склад готовой продукции, нежели жилое помещение,
и откуда он время от времени выуживал что-нибудь и для себя костюмы, конечно,
попадались. Но ни разу не случилось так, чтобы хороший, финский, немецкий, или,
даже, английский костюм - модный, добротный, дорогой и прочая и прочая - чтобы
он сидел на Ихтиандре должным образом и чтобы Куйбышев не выглядел бы, надев
заграничное солидное изделие, нелепым и смешным.
Пиджаки, иной раз, были ему даже великоваты, но, при этом, выглядели на
Куйбышеве словно кургузые детские курточки. Это было парадоксальным, это
казалось невероятным, но любого размера и фасона пиджак, который, до примерки,
казалось бы, мог служить Куйбышеву в качестве пальто, будучи напялен на мощное
тело Игоря тут же начинал морщить, перекашиваться, одни пуговицы не лезли в
петли, другие, напротив, застегивались с легкостью, но полы пиджака, которые эти
пуговицы призваны были удерживать и расправлять безобразно болтались и наводили
на мысль о каких-то страшных физических изъянах, имеющихся на теле Ихтиандра,
кошмар, одним словом.
С брюками дело обстояло еще хуже.
Игорь Куйбышев, при всей своей стати, имел слегка искривленный позвоночник.
Вследствие этого, одна нога его была не то, чтобы короче другой, но пояс всегда
сидел на его животе слегка косо. Результат всего этого несчастья являлся для
Ихтиандра постоянной, сопровождающей его всю жизнь трагедией.
С раннего детства, со школьной скамьи, а, точнее, не с самой скамьи, а со
всяких культпоходов - в кино, в театр, а музей, куда там еще водила классная
руководительница своих подопечных - Игорь Куйбышев испытывал мучительное чувство
стыда - высказать его было нельзя, ибо стыд этот был вызван косыми взглядами
девчонок на его ноги.
Ну не признаешься же, в самом деле, надежным, веселым и боевым своим
товарищам в том, что какие-то девчонки заставляют страдать, страдать
по-настоящему, едва ли до слез не доводить своими кривыми ухмылочками и
перешептываниями. Слава Богу, он еще не слышал того, что говорили друг дружке на
ушко одноклассницы, поглядывая на обшлага форменных брюк Игорька Куйбышева.
А он и был для всех Игорьком - добрым, веселым, отзывчивым парнем, этаким
толстячком-симпатягой, настолько симпатягой, что друзья даже не дразнили его
"жиртрестом" - впрочем, Игорек всегда умел за себя постоять и запросто мог
ответить на это страшное оскорбление такой же страшной оплеухой, что и
проделывал пару раз с незнакомцами из соседних школ, которые, по незнанию,
отнеслись было к Игорьку неуважительно.
Но оплеухи Куйбышев навешивал пацанам беззлобно, просто потому, что так было
надо, так велел поступать неписаный школьный кодекс чести.
Но брюки - мелочь, ерунда, ничтожная совершенно вещь, брюки были для
Куйбышева ударом ниже пояса, были его вечным кошмаром и проклятием.
Каждый раз покупка новой школьной формы или просто "брючек", как называла
этот элемент одежды мама, была для Куйбышева акцией, в которой смешивались
надежда и отчаяние. Надежда на то, что он, возможно, наконец-то, приобретет