"Святослав Юрьевич Рыбас. Сталин ("Жизнь замечательных людей" #1190) " - читать интересную книгу автора

двух стульев, тот предает революцию. Кто не с нами, тот против нас! Жалкая
Дума с ее жалкими кадетами застряла именно между этих двух стульев. Она
хочет революцию примирить с контрреволюцией, чтобы волки и овцы вместе
паслись, - и таким образом "одним ударом" усмирить революцию. Поэтому-то
Дума до сих пор занимается только толчением воды в ступе, потому-то она
никакого народа не сумела собрать вокруг себя и, не имея под собой почвы,
болтается в воздухе"15.
Сталин с горечью пишет, что съезд отверг большевистскую идею гегемонии
пролетариата и одобрил позицию меньшевиков, считающих, что руководство
революцией будет принадлежать буржуазным демократам. То есть съезд не понял
сути происходящего, и за этим последуют новые ошибки.

Свидетельница первых шагов Думы, думский корреспондент и член ЦК
кадетов Ариадна Тыркова отметила в своих мемуарах это обстоятельство: "Они
не понимали, какое драгоценное орудие для переустройства русской жизни
вложила история в их неопытные руки. Оппозиция, как и правительство, не
знала, как обращаться с Государственной думой, какую пользу можно и должно
из нее извлечь. Народные представители, увлеченные борьбой, оглушенные
забастовками, восстаниями, террористическими актами, казнями, опьяненные
политическими возгласами, обличениями, требованиями, не сумели сразу
приняться за то, ради чего Дума была созвана, чего они сами добивались с
такой бурной энергией, - за законодательство. Слишком еще кипели в них
страсти, слишком обуревала их неудержимая потребность на всю страну
выкрикнуть то, о чем раньше говорилось только шепотом. Хотя с появлением
народного представительства часть этих криков и лозунгов теряла свое
значение"16.
Вообще, действия политического класса, к которому по положению и
воспитанию принадлежало кадетское большинство Думы, вызывает недоуменный
вопрос.
Почему эти люди, дворяне, князья, графы, дети министров, профессора и
адвокаты, оказались настолько недальновидны, что содействовали разрушению
своей родины вместо того, чтобы терпеливо созидать обновление?
Как говорил Столыпин о кадетах - "мозг страны", и этот мозг отравлял
Россию ядом нетерпимости, торопливости и какого-то сумасшедшего азарта.
Впрочем, тот же Столыпин, понимавший оборотную сторону кадетства, стремился
"вырвать кадетское жало".
Председателем Думы был избран кадет, профессор римского права С. А.
Муромцев. Заняв свое кресло, он на первом же заседании вне очереди
предоставил слово коллеге по партии И. И. Петрункевичу. Петрункевич нанес
сильнейший удар по правительству: потребовал объявления политической
амнистии.
Призыв Думы амнистировать террористов сочетался с нежеланием морально
осудить терроризм. Поправка М. А. Стаховича осудить политические убийства не
прошла! Более того, некоторые лидеры кадетов говорили, что невозможно
осуждать террор, так как партия утратит моральный авторитет.
Дальнейшие события показали, что смута еще далеко не закончилась.
Первого мая 1906 года убит начальник петербургского порта вице-адмирал
К. Кузьмич.
Четырнадцатого мая совершено покушение на коменданта Севастопольской
крепости генерала Неплюева, бомбой разорваны на куски семь человек, в том