"Святослав Юрьевич Рыбас. Красавица и генералы " - читать интересную книгу автора

отец и мать Макария, вместо сундуков были шифоньеры, вместо лавок - венские
летние стулья, на окнах гардины, на столах и тумбочках вышитые скатерти и,
что было невозможно увидеть в казачьем курене, - целый шкаф книг и журналов.
Наконец-то Макарий был дома. Бреве авиатора, удостоверявшее, что
Макарий летает, а еще пуще - его хромота и палочка напугали стариков. Они
были рады, что он живой, и крепко огорчены его глупостью.
- Тю, сдурел? - воскликнула бабка, воинственно хлопнув себя по
бедрам. - Чтоб короста тебя взяла, чертяка! Кто дозволил тебе?
Дед повертел удостоверение, потрогал фотокарточку, проверяя, прочно ли
она приклеена, и насмешливо произнес:
- Императорский Всероссийский аэроклуб!
Старики не поверили, что Макарий летал, и думали, что он все набрехал,
испорченный петербургской жизнью.
Ни отца, ни матери, ни младшего брата дома не было. Еще некому было
объяснить деду и бабке, как это можно - летать. И Макарий чувствовал, что в
его возвращении домой произошла странная задержка. Хотя он находился в
знакомой полутемной комнате с закрытыми от солнца ставнями, где стеклянные
дверцы книжного шкафа отражали солнечную полоску и отбрасывали ее на
домотканую дорожку, и видел вокруг знакомую обстановку, он еще не был
окончательно дома.

3

Родион Герасимович, дед Макария, был поражен самоволием внука. Он готов
был ударить его, но сдержался только из-за поломанных ног Макария, пожалев
его как уже побитого.
Когда-то Родион Герасимович пришел в Донскую область, в каменноугольный
бассейн, мечтая заработать на лошадь. Он опустился под землю в первобытную
шахту - дудку, где можно было в жидкой грязи и духоте обрести раньше времени
могилу. При выплате артельщик давал стакан водки, а дальше начинался
безудержный загул и не прекращался до тех пор, пока не пропивалась даже
рубаха. Натруженное тело требовало передышки. Так он и сгинул бы. А то, что
не сгинул, вылез из могилы и стал человеком, выделило его. Родион
Герасимович к старости стал суровым родовым богом.
Старуха была ему под стать, такая же нравная. К тому же унаследовала от
матери-хохлушки властность и неуступчивость и еще смолоду заставила Родиона
Герасимовича считаться с собой.
Внуку трудно было бы выяснить, как проходили у них баталии. Возможно,
бабка летала по горнице, трепеща всеми юбками и лентами. Не исключено, что и
дед отлетал от нее, ибо, как однажды проговорилась мать Макария, бабке в
молодости ничего не стоило схватиться за рогач, а то и шашку.
Макарий прошел к двери в детскую. Конец палочки попал в щель, он
неловко ступил в сторону и обеими руками схватился за валик дивана. Палочка
упала и покатилась.
- Еще не окрепли ноги, - улыбнулся Макарий и пошел поднимать палочку.
Дед не сдвинулся с места, чтобы помочь. Макарий вошел в детскую, закрыл
дверь. "Что за люди!" - подумал он. Потом вспомнил, как летел над полем и
лопались нервюры. То, что старики отнеслись к нему худо, - было ему вполне
понятно. Да он сам хорош, расчувствовался! Не надо было. Для стариков
Макарий был ослушником: бросил учебу и чуть не угробился, по-дурному