"Владимир Рыбаков. Тавро " - читать интересную книгу автора

Мальцев очутился к началу ночи на многолюдной маленькой площади.
Прочел: "Пигаль". Порылся в памяти - ничего не нашел. Более суток прошло с
тех пор, как Булон угостил Мальцева обедом в одном из самых шикарных
ресторанов этого большого города. Погуляв до темноты, Мальцев вернулся к
знакомому мосту. Клошаров не было. Но одиночество не давило. На дворе
потеплело, тело не кричало о пище. Он проспал до утра сном человека,
относящегося с уверенным равнодушием ко всему.
В полдень Мальцев смотрел, как старуха кормила лебедей в парке Монсо.
Сев на лавку, он закрыл глаза и долго их не открывал. Под веками проходили
одна за другой одинаковые флегматичные спирали. Было спокойно и больно, и
Мальцев подозревал, что, если оба эти ощущения соединятся в нем, - что-то
произойдет, быть может, непоправимое. Такое - нечеловечно.
Вечером Мальцев вновь стоял на углу Пигаль. В горле рос комок. Хотелось
разрыдаться в чьи-то теплые колени, почувствовать ласковую руку на волосах.
Он столько лет старался не влюбиться, чтобы его никто не ждал и чтобы не
страдать от разлуки... теперь некого было вспоминать, ни в одних глазах он
не мог вообразить нежности понимания, участия сильной женщины.
Он свернул в сторону, углубился в лабиринтик кривых улиц. Запахло
грязной жизнью. Чем дальше шел он, тем безлюднее становились тротуары,
звонче шаги... равнодушие и отчаяние бродили в Мальцеве в поисках друг
друга.
Плечо толкнуло что-то живое. Двое молодых парней небольшого роста о
чем-то просили. Рядом стоял высокий человек. Мальцев, не извинившись, хотел
пройти мимо. Его взгляд охватил четыре глаза с расширенными зрачками.
Малорослые ребята явно не хотели пропустить его. Высокий спокойно отступил,
перешел на другую сторону улицы. Один из парней сказал Мальцеву:
- Хочешь сдохнуть? Ну? Давай-ка быстро деньги, часы, кольцо!
Это было сказано на парижском жаргоне, но Мальцев все же понял. Но
во-первых, у него не было ни денег, ни часов, ни кольца. Во-вторых, они
начинали ему действовать на нервы. В-третьих, эти суки, судя по зрачкам,
накурились дури - рефлексы у них, значит, никудышние, да и оба вместе они
весили не больше ста килограммов. В общем - гнилая шантрапа.
Мальцев привык презирать людей, предпочитающих водке наркотики. В армии
он курил анашу, чтобы спастись от голода и мороза. Там было иное, наркотики
служили для спасения тела.
Когда Мальцев протянул руку, чтобы отодвинуть в сторону мешающую ему
пройти человеческую рухлядь, - рухлядь ожила. Один вытащил нож, другой -
короткую цепь. Вид направленного на него стального лезвия вызывал в нем
сызмальства - с первой же кровавой встречи - истерический страх, мгновенно
перерождающийся в крайне злобную отчаянность. Несжатая рука, изменив
направление, сильно ударила человека с ножом по лицу. Свист цепи второго
француза заглушил шум падения тела. Удар пришелся по Мальцевой спине и был
смягчен тяжелым московским пальто. Человек с цепью не успел выпрямиться,
удар по печени заставил его согнуться. Святославу осталось только взять его
двумя руками за волосы и нанести два удара коленом, между глаз и под
подбородок. Во время драки Мальцев успел, оглянувшись, убедиться, что
отошедший на другой тротуар высокий парень ему не опасен: небрежная поза и
расслабленность тела говорили, что он зритель, и только.
Не имея привычки драться с наркоманами, Мальцев не знал, что они менее