"Вячеслав Рыбаков. Хроники смутного времени (киноповесть)" - читать интересную книгу автора

нее, как на сумасшедшую, но - времена сменились, и клиент теперь всегда
прав - режет розовую гирлянду. Со вновь раздувшейся сумкой - место толстой
папки с машинописью заняли продукты - Марина идет прочь.


Теперь уже темнеет - прошло, пожалуй, немногим меньше часа. Совсем уже без
сил, волоча сумку, Марина преодолевает полукилометровую полосу препятствий
от трамвая до дома. Вдали светят окнами чудовищные, нелюдские громады
жилых домов - поставленные на попа бетонные бараки образца восьмидесятых.
По узким тропам, юлящим между кучами и трубами, и еще каким-то торчащим из
снега железом - искореженными кровельными листами, проволоками,
бесхозными, будто бы обгрызенными по краям бетонными глыбами - торопливо
бегут мерзнущие люди. Поземка. Скользко, особенно на спусках и подъемах.
И, конечно, на узких, опасно прогибающихся досках, перекинутых через
бесконечные траншеи. Все разворочено так, будто здесь готовились отражать
танковые атаки; но противник обошел с флангов, и укрепрайон пришлось
оставить без боя. Возможно, навсегда.


На лестнице горит свет. Марина медленно, вяло выходит из кабины лифта; на
полу лифта - лужа, кто-то спьяну обмочился или схулиганил, веселясь в меру
своего представления о веселом. На лестничной площадке от ног Марины
остаются мокрые следы.
Марина отпирает дверь. Зажигает в коридоре свет. Только что она, казалось,
была на грани обморока; казалось, она войдет и рухнет - но на губах ее уже
улыбка, и снова сверкают глаза.
- Ну, вот и я! - бодро говорит она. - Правда, быстро?
Тишина. Только из кухни неразборчиво бубнит репродуктор.
- Как обещала, так и пришла. Маринка слово держит, Маринка Сашеньку не
подведет никогда! А знаешь, я сосисочек купила, - она торопливо выгружает
из сумки содержимое, - так что сегодня попируем. И вообще, знаешь, нынче
день такой удачный! Отдала Моисеичу его рукопись, и он не сегодня-завтра
расплатится, причем по высшей ставке, он сам сказал... - а руки ее уже
снуют над газовой плитой: газ, вода в кастрюлю, вода в чайник, хлеб в
хлебницу, утварь так и мелькает. - Правда, других заказов пока нет...
компьютеры... Но, в конце концов, я и объявления-то развесила только когда
ты вернулся, каких-то две недели прошло. А еще повстречала Ольгу
Шагунько... помнишь, я тебе рассказывала - наш бессменный комсомольский
секретарь. Потом она инструктором в райкоме стала, и мы как-то
потерялись... Она теперь сделалась такая гран-дама - что ты! Казино
открыла, ходит с телохранителями... По телевизору выступает! Позвоню ей
попозже, часиков в девять... И, представляешь, халтурку вечернюю нашла.
Придется, правда, вечером уйти ненадолго, но ты спи себе спокойно, не
волнуйся - меня на машине обратно будут подбрасывать, я договорилась. Ну,
вот. Минут через двадцать будем ужинать. Проголодался, наверное? И я! А
чайку я с лавандочкой нам заварю, из старых наших крымских еще сувениров,
лавандочка для нервов полезна, и для сна... Тебе ведь спать надо побольше.
Да и вкусно очень, что самое-то главное! И печенье есть к чаю!
Почти бегом исчезает в комнате. Кухня остается без нее. Когда-то любовно
отделанная, аккуратная, хоть и небольшая - но давно, давно...