"Вячеслав Рыбаков. Человек напротив." - читать интересную книгу автора

было дышать без отвращения и впускать воздух в легкие на столько, на сколько
легким хочется. Небо еще светилось. И разноцветные окна квартир светились
тоже. В этом смешанном свете крохотный внутренний дворик дома - одно
кривое дерево с обломанными от частого лазанья нижними ветками, два с
половиной чахлых куста, песочница, скамейка и один покосившийся столб -
остаток когда-то радовавших тут ребятню качелей - был сносно виден. Ася
пересекла тротуар - и, оступившись-таки на выбоине в асфальте, едва не
упала. Хорошо, что не на каблуках. Настороженно выщупывая ногами место
для каждого следующего шага, она все-таки доковыляла до скамейки; провела
по ней кончиками пальцев и поднесла руку к глазам. Вроде не нагажено. Села.
Надо было еще раз как следует перекурить и как следует все обдумать.
Покамест мыслей не приходило никаких. А трепет, который так неожиданно
накатил на Асю у Александры, когда та принялась откровенничать, попутно
все-таки показывая свое могущество как бы в опровержение всего, что
рассказывала столь откровенно, - трепет сей за время лестничной и дворовой
эквилибристики пропал начисто.
Цирк, ну чистый цирк. Дешевка. Я такая обыкновенная - и сразу
демонстрация того, что она совершенно необыкновенная...
Да, но зачем? Денег не взяла...
А не гипноз ли? Ася судорожно дернулась в сумочку Якобы отдала, а
на самом деле всучила пачку резаной бумаги или вообще какашку какую-
нибудь... и взятки с нее гладки: вы, милочка, сами виноваты, я не взяла с. вас ни
копейки...
Нет, деньги были на месте.
Ася расслабилась. Вытряхнула из пачки сигарету, вставила ее в губы, в
которых почему-то бегали мурашки - но, собственно, так часто бывает, когда
сердце плохо справляется, Ася уже года три знала это неприятное ощущение,
однако оно, по крайней мере, не было страшным; просто надо спокойно
посидеть. Много курю, это да. Но от такой жизни и ангел закурит и запьет.
Зажигалка тоже была на месте. Хотя, вспомнила Ася, зажигалку она и
не вынимала, Александра дала ей прикурить от своей.
На самом деле, симпатичная баба. Весьма симпатичная. Если бы не
надо было стараться уверить себя в том, что она действительно прямо-таки
ведьма, стараться поверить ей...
Отсвет, видите ли. Свет! Не окна освещены, понимаете ли, а - свет...
Бред.
Да, но несколько раз она с ювелирной беспощадностью попадала по
болевым точкам. Никто не мог ей рассказать. Значит...
Жутенький холодок, сродни тому, какой ощущаешь, когда одна дома
вдруг слышишь с кухни чье-то невозможное шевеление, снова затоптался по
ребрам. Словно на голую кожу под платьем посыпался мелко накрошенный
лед.
Значит, она и впрямь как-то чует? Да, но если это правда, то почуяла
она про меня наверняка куда больше, чем озвучила. Ох, сколько же она всякого
могла почуять! Гадай теперь, что она про меня знает, а что - нет!
Тут уж не мистическая дрожь ударила - просто скорчило и
перекрутило от стыда. По Невскому легче пройтись в неглиже, чем вот так...
выставить голую задницу души перед совершенно чужим человеком.
Но ничего уже не сделать было, оставалось только затянуться
поглубже. А потом, без паузы, еще раз.