"Вячеслав Рыбаков. Зеркало в ожидании" - читать интересную книгу автора

и не менее. Примерно через час все, кто смотрит трехмерные программы в
Секторе, будут знать, что беспомощный госпитальный корабль находится на
поверхности Вэнгарда и жизнь десяти - или одиннадцати, если считать меня, -
человек висит на волоске. После этого я окончательно проникну сквозь
оборонительные линии своего подопечного, готовый приступить к фазе номер
два.

* * *

На высоте десяти тысяч миль появился звук: печальный вой одиноких молекул
воздуха, раздвигаемых тысячетонной тушей престарелого бродячего торговца,
входящего в атмосферу на слишком большой скорости, под неправильным углом и
без тормозных двигателей. Я принялся наигрывать мелодию на том, что осталось
от рулей высоты, разворачивая корабль хвостом вперед, приберегая остатки
топлива до момента, когда оно мне больше всего пригодится. И когда мы с
кораблем достигли нужной точки, нам оставалось осилить всего-навсего восемь
тысяч миль гравитации. Я еще раз сверился с пультом управления, прикидывая
район предстоящей посадки, а тем временем корабль дрыгался и бился подо
мной, издавая стоны и рычание, словно дикий зверь, которого ранили в брюхо.

На высоте двести миль включились главные двигатели, и мне покзалось, что вся
кабина пропиталась мерцающим красным светом. Я почувствовал себя как жаба,
угодившая под сапог. Это продолжалось довольно долго, так что я успел
отключиться и вновь прийти в себя раз шесть, не меньше. Затем корабль
внезапно перешел в свободное падение, и у меня в запасе оставались уже
считанные секунды. Положить руку на рычаг катапультирования грузового отсека
оказалось ничуть не труднее, чем, скажем, поднять наковальню по веревочной
лестнице. Я почувствовал толчок, возвестивший, что грузовой отсек отделился
от корабля. После этого я занял соответствующее положение, опустил
противоударное устройство и набрал полную грудь затхлого корабельного
воздуха. Палец мой коснулся кнопки катапультирования пилота. Тотчас же прямо
по голове меня ударил десятитонный пыльный мешок, и я провалился в мир иной.

* * *

Медленно-медленно всплывал я на поверхность бескрайнего черного океана.
Дурные сны начали медленно отступать, и им на смену пришли чуть
приукрашенные светом, размытые картины подсознания, и я успел заметить горы,
похожие на акульи зубы, окружившие меня со всех сторон. Вершины их были
укутаны вечными снегами, гряды исчезали за далеким горизонтом. Потом я,
должно быть, снова отключился, потому что в следующий момент увидел перед
собой только один пик, который несся мне навстречу, как взбесившаяся волна.
Когда я очнулся в третий раз, я уже стремительно спускался на парашютном
двигателе к широченному полю застывшей лавы. Потом я разобрал, что это
листва, темно-зеленая, густая, стремительно надвигающаяся. Времени у меня на
этот раз хватило лишь на то, чтобы заметить, как засветился зеленым светом
сигнал пеленгатора грузового отсека, возвещая, что груз приземлился целым и
невредимым. И тут в глазах у меня снова померкло.

Когда я очнулся, мне было холодно. Это было первое мое сознательное