"Анатолий Рясов. Прелюдия: Homo innatus " - читать интересную книгу автора

Чахотка промокших улиц
плюет мне в лицо улыбку.
На эшафот выходят
священник и палач,
Первый - с топором.
Первый - с топором...

На извлеченном из мозга яйце копошится насекомое.

Птаха на плахе не ведает страха.
Красный воротник, черная рубаха,
Ветром разорвано горло ворона,
Горем зрачки пропитаны поровну.

Весельный клич
почему-то так
на
по
ми
на
ет
мне
висельный.

Сладострастное пение слащавых юнцов. Раскачивающееся на ветру зеркало.
Обрушивающиеся дома.

Голос старика: Нет, что ни говори, а приятно все-таки после работы
сразу прийти домой. Помылся, побрился, прилег...

Молодая женщина, оргазменно улыбаясь, возлегает на старинном диване.

Гримасничающая маска из теста. Спица прокалывает яйцо. Улыбка. Ребенок
в целлофановом пакете. Тихий плач. Истерические крики. Продолжительные
танцы. Ножницы разрезают забрызганную краской бумагу с изображением
плаценты. Неразборчивый, наводящий ужас шепот.

В ДАННУЮ СЕКУНДУ МЕНЯ БОЛЬШЕ ВСЕГО ИНТЕРЕСУЕТ ТЕАТР.

Прозрачное тело в прозрачном шаре. Еле заметно шевелится. Нет, неверно.
Скорее неподвижно. Оно еще не знает движения. Оно едва различимо. Может
быть, только размытые контуры. Только контуры. Хотя и в этом нельзя быть
уверенным. Ни в чем нельзя быть уверенным. Ведь прозрачное в прозрачном
почти неразличимо. У него еще нет формы. У него еще нет пола. У него еще нет
голоса. Его еще не существует.
За пуповину троса лифт подвешен в матке шахты. В своем медленном полете
вниз он монотонно покачивается, подобно маятнику. Из стороны в сторону.
Пассажир неизменно впадает в состояние гипноза. Истома обволакивает виски
мягкой паутиной, все лицо прячется под этой тонкой вуалью, а память
поддается соблазну забытья. Тело одолевает свинцовая усталость, от которой