"Илья Рясной. Большая стрелка" - читать интересную книгу автора

На берег пруда вышел невысокий, в кургузом пиджачке, небритый, с
алкашным оттенком лица мужчина. Руки его были обильно татуированы. И глаза
смеялись.
- Я кому сказал - брысь! - прикрикнул он. Шесть подростков. Да еще у
одного металлический, прут, у другого нож, у третьего бритва - это опасно
даже для самого крепкого мужчины. Они начали приближаться к незнакомцу,
оставив на время свою жертву.
- Бунт молокососов? - задорно рассмеялся мужчина.
И вдруг с быстротой кобры рванулся вперед, сграбастал первого
попавшегося пацана, сгибом ладони захватил шею. Вынырнула рука из-за
пазухи, со щелчком вылетело выкидное лезвие. - Его первого режу. А потом -
как придется! - весело сообщил незнакомец, только задышал чаще. Пацаны
застыли.
- Психованный, - Буза взвесил в руке прут.
- А ты после него первый будешь, - пообещал мужчина. - До тебя я
точно доберусь, сукин сын!
Буза невольно отступил, что не укрылось от глаз его шестерок. Шобла
заколебалась. Шобла была испугана. А испуг шоблы быстро перерастает в
панику.
Тут мужчина надавил лезвием на шею своему заложнику, металл вошел
немного в кожу, и пацан истошно заорал:
- Дядя, не надо!
- Ты чего, мужик! Ты чего? - Буза отбросил прут.
- Брысь отсюда, щенки! - Мужчина отшвырнул от себя пацана, наддав
пенделя.
Художник видел, что шобла деморализована, и стоит только кому-то
крикнуть "атас!", как она развалится, и пацаны дернут, сверкая пятками.
- Ну, - мужчина подался к ним, взмахнув лезвием - оно сверкнуло
молнией.
Тут и послышалось долгожданное "атас". И тут же шобла рассыпалась.
Художник сидел, прислонившись к шине. И всхлипывал. Из носа текла
кровь. Из раны на голове также сочилась кровь.
Неожиданный спаситель нагнулся над ним, взял за подбородок. Посмотрел
глаза в глаза. И остался удовлетворенным увиденным.
- Это ты дуролому тому нос раскровенил? - спросил он.
- Я, - кивнул Художник.
- Хвалю, волчонок, - усмехнулся мужчина. Он поднял с земли папку,
отряхнул от комьев земли. Потом взял порванный рисунок, разглядел. -
Знатно сделано.
Он разгладил бумагу и положил в папку. Быстро осмотрел жертву.
- Цел вроде, - сказал он. - Ну что, вытри сопли и пошли. Где живешь?
- За Фабричной. С матерью.
- Она обрадуется, - усмехнулся он.
- Ей все равно. Двенадцать часов. Она уже пьяная.
- Сильно газует?
- Сильно, - с ненавистью произнес Художник.
- Бывает. Ну тогда давай ко мне...
Мужчина жил в Куреево - окраинном районе, сплошь из дощатых домишек,
весьма похожем на латиноамериканские трущобы. Половина строений была
возведена самостроем. Здесь прекрасно себя чувствовало самое отпетое ворье