"Гелий Рябов. Мертвые мухи зла " - читать интересную книгу автора

идете?
- Не зван... - нехорошо усмехнулся Юровский. - Сходи. Расскажешь, если
что...
- А что? - Насторожился.
- Да так... Жена у него молодая, красивая. Дуй. А у меня - дела... -
И, опустив воротник, удалился.
Татьяна была дома и прихорашивалась перед зеркалом. Вдруг обратил
внимание: да ведь она вполне ничего! Полновата, конечно, но полные теперь
входят в моду. Революционную.
- Ты чего это? - спросил, настораживаясь. Как это? Он еще слова не
сказал, а она уже у зеркала?
- Как? - удивилась. - А мы разве к Войковым не идем?
"Да... - подумалось тревожно. - Здесь свои законы и свои отмашки на
все. Петушиться и всплескивать ни к чему, все прояснится само собой..."
- Да-да... - кинул впроброс, - мне Петр Лазаревич сказал, что пошлет.
Сказать. Чтоб приготовилась.
Она покривила ртом, должно быть, это была улыбка, ну да бог с нею, а
вот слова, которые произнесла, резанули больно:
- Ты, может, и первый раз зван, а мы - бывали-с. Это ты здесь внове, а
мы... Старожилы в Екатеринбургським, дошло?
Дошло. И в краску бросило - не от стыда, от потной ярости. Как? Люди
сплелись с гидрой в последней смертной схватке, а здесь, значит, гульбы и
разврат?
Хмыкнула:
- А ты дурак... Ты думаешь там - попить, поесть, патрон засунуть? Там
дело делается. Приглашают людей, кормят, поят, слушают - о чем и что
говорят. И ты прислушивайся. Дошло?
Да-а... Он пока и в самом деле салага.

Войковы жили на Гимназической набережной в двухэтажном особняке с
огромными окнами, в позднеклассическом стиле. В этой науке Ильюхин не
разбирался, но глаз имел памятливый и сразу же сравнил увиденное с
петроградскими своими ощущениями. Ему нравилась застройка Петербурга;
бывало, когда приходилось стоять на мосту к Петропавловке - сердце бухало и
замирало от восторга: какая красота. Все тут построено простыми людьми, а
кому досталось? Однажды он поведал об охвативших его сомнениях боцману
Калюжному. Тому было за сорок, всю жизнь он провел на флоте и грядущих
вот-вот революционных изменений не одобрял. "Дурачок ты природный, Ильюхин,
вот ты кто! - тянул беззлобно. - Империя тысячу лет стоит, а какие-то
инородцы желают ее сковырнуть в мгновение ока? Ладно, допустим. А что
потом? Задай себе этот простой вопрос, парень. Не могут все жить одинаково.
Не могут. И потому новые правители утонут в роскоши поболе старых..."
Мудрый был дед. И сказал правду. Себе-то признаться можно: вот он,
домик, не хуже княжеского.
- Чей? - спросил, не скрывая раздражения. - Поди, знаешь, раз не
впервой...
- А то... - глянула в зеркальце, подвела губы кусочком вареной
свеклы. - Здесь при царе Главный начальник всего Урала обретался. И что?
- А нет, ничего! - сверкнул зубами. - Айда!
При входе - часовой с винтовкой проверил мандат, сверился со списком и