"Татьяна Рябинина. Приют Одинокого Слона" - читать интересную книгу автора

что он был близок к самоубийству. Видя это, Оксана смягчилась и сделала шаг
навстречу. В горячке это великодушие совершенно его убило, и как знать,
каких глупостей он смог бы натворить, если бы не застал жену на кухне горько
плачущей.
Те женщины, которые льют слезы двадцать раз на дню по
пустякам, не сознают, что, имея на вооружении нечто вроде бубонной чумы,
каждодневно делают близким от нее прививки. Надо ли удивляться, что их
разливанные моря вызывают лишь раздражение. Но Оксана, которая, будучи
мягкой и сентиментальной, могла плакать над телесериалом или попавшим под
машину ежиком, ни разу при Вадиме не плакала "по себе". Неожиданно эта
картина дала ему силы подняться над собой, поставить Ксюшину обиду и боль
выше своих угрызений и подумать, что он может сделать для нее.
Они решили начать все сначала. Едва не потеряв Оксану, Вадим
понял, как сильно любит ее, как она нужна ему. Наверно, действительно нет
худа без добра: его измена стала пробным камнем, проверившим их брак на
прочность. Наносное, сиюминутное ушло, а то, что их связывало, - осталось. И
начался второй медовый месяц, растянувшийся на полгода. Вадим лез вон из
кожи, и дело было не столько в чувстве вины, сколько в искреннем желании
порадовать жену.
Прошло немало времени, прежде чем он узнал, кому именно был
обязан семейным кризисом. Нет, себе - это понятно. А вот кто посоветовал
Оксане разуть глаза...
- Что ты сказала? - очнулся Вадим, когда Вера то ли во второй,
то ли в третий раз спросила его о чем-то.
- Вадька, ты что, спишь? Смотришь в тарелку, глаза стеклянные.
- Стеклянные глаза и мгновенные отключки - признак легкой
формы эпилепсии, - авторитетно добавил Алексей, стряхивая крошки с бороды,
которая делала его немного похожим на Игоря Талькова. "Борода в честь, -
любил приговаривать Леша, - а усы и у кошки есть".
- Ага! Сейчас пущу слюни и встану на мостик. Полезешь
разжимать челюсти - откушу палец, - Вадим сосредоточенно пытался поддеть на
вилку две сиротливо зеленеющие на тарелке горошины. - Верунчик, извини,
просто задумался. О чем ты спрашивала?
- Что делать будешь на праздники? Ты, вроде, в Альпы
собирался?
- Собирался, - вздохнул Вадим и отправил-таки упрямые горошины
в рот. - Только все накрылось одним местом. До послезавтра надо путевки
выкупить, а денежек и на одну не хватит. Спасибо мадам Эпштейн.
- Извини за бестактность, но ты же последние месяцы пахал, как
папа Карло, - удивился Леша. - Неужели на отдых не отложил?
- А ремонт?
Совсем недавно их залили сверху. Да так, что едва не обвалился
потолок. Требовать сатисфакции было не с кого: верхний сосед залез в ванну и
помер там от инсульта. Случилось это днем. Прежде, чем нижние жильцы подняли
тревогу, вода прошла через три квартиры. Воистину, девяносто девятый год был
для семьи Садовских не самым лучшим.
- Да и Ксюхино лечение, наверно, недешево обошлось, - заметила
Вера и осеклась, сообразив, что говорит лишнее, но Вадим, похоже, не обратил
внимания.
- И Мопс, братцы, меня обломал, - сказал он. - Так что быть