"Татьяна Рябинина. Семь понедельников подряд " - читать интересную книгу автора

радовала.
Но вот пришла пора Петеньке, то есть Петру Васильевичу, поступать в
университет, и он уехал в Москву. Настали для Гриши нелегкие времена.
Пришлось заниматься обычной крестьянской работой, к которой до сих пор его
никогда не принуждали. Да и с братьями и сестрами он не слишком ладил. Но
особенно тяжело было с Марьей Васильевной, которая и раньше-то его
недолюбливала, а после отъезда брата и вовсе проходу не давала. Так и
норовила отругать, а потом отцу пожаловаться на его непочтительность. Хоть
беги из села куда глаза глядят. Графиня к двадцати семи годами превратилась
в настоящую старую деву, злобную и высохшую. Завидев ее, идущую по селу в
белом муслиновом платьице, с кружевным зонтиком, все, от старух до малых
детей, старались побыстрее спрятаться. Матери пугали своих непослушных чад:
"Смотри ужо, придет графиня-то!"
Однажды после обедни Гриша встал на колени перед Николаем Угодником и
долго, со слезами молил Чудотворца избавить его от нападок графской дочки.
Ушел он из церкви с какой-то странной успокоенностью и надеждой. А через
несколько дней у Марьи Васильевны завязался бурный роман с поручиком
Тихомировым, который проводил отпуск у своего приятеля, соседа Протасовых.
К концу отпуска Тихомиров приехал к Василию Степановичу просить руки
его дочери. И хотя граф уже отчаялся сбыть с рук засидевшуюся в девках
дочь-перестарка, вынужден был поручику отказать. И дело даже не в том, что
тот был беден, как церковная мышь, а в том, что состояние это плачевное он
сам себе обеспечил пьяными кутежами, игрой в карты и общением с
сомнительными женщинами.
Делать нечего. Тихомиров уехал в Пичаево, а Марья Васильевна, совсем
как в любимых ею романах, тихонько собралась и под покровом ночи убежала.
Прислала потом весточку: так и так, дорогой папа, простите, но без Савелия
Евграфыча жизнь мне не мила. Теперь мы с ним обвенчаны по православному
закону, а яже Бог сочета, человек да не разлучает.
Василий Степанович погоревал-погоревал, но делать нечего. Проклинать
дочь не стал, наследства лишать тоже, запретил только приезжать ей в Вараксу
вместе с мужем. Одной - пожалуйста.
Но Марья Васильевна так больше и не приехала. Через год граф получил
письмо, в котором ему сообщали, что поручик Тихомиров по пьяному делу утонул
в реке Цне, а Марья Васильевна с горя разрешилась от бремени раньше
положенного и в родах скончалась.
- Ладно, Света! - в нетерпении перебила ее я. - Все это, конечно, очень
интересно и высокохудожественно, но очень уж длинно. Хотя кое-что новое я
для себя узнала. Например, то, что Григорий Андреевич был у молодого графа
наипершим другом.
- Будет тебе белка, будет и свисток, - обиженно вздохнула Света. - Если
так не терпится, начну с другого конца. Помнишь, я сказала, что у меня есть
двоюродным брат, Максим? То есть был, - помрачнев, поправилась она.
- Что значит был? Что с ним случилось? - насторожилась я.
Не хватало только детектива наяву. Я уже давно, чуть ли не с первой
своей книжки заметила: кое-что из плодов моей буйной фантазии вдруг начинало
прорываться в реальность. Не самое худшее, слава Богу, но одна знакомая
заметила: "Ох, насочиняешься ты, Олька, на свою голову!"
- Он умер. Вернее, его убили, - каким-то сухим и бесцветным голосом
сказала Света.