"Татьяна Рябинина. Семь понедельников подряд " - читать интересную книгу автора

- Что-то пропало?
- Нет. В том-то и дело! Все на месте, только... Ну, кое-что не так
лежит. Я бы так никогда не положила.
- Может, дед переложил?
- Да нет, что ты! Он в моих вещах вообще не роется. А я на дачу когда
собиралась, сразу поняла, кто-то здесь похозяйничал. Мы с дедом как раз
двадцатого на кладбище ездили, часа четыре нас дома не было. А дед говорит,
ты сама все раскидала и забыла. А у меня маразма еще не наблюдается пока.
- Ладно, ба, не бери в голову. Не пропало ничего - и радуйтесь. Маме
привет передавай и скажи, что я уезжаю.
Я поспешила отключиться, пока бабушка не стала уточнять, а с чего это я
интересуюсь, не случилось ли чего. Итак, ясно, у них действительно кто-то
побывал, бабушка в таких вещах не ошибется. Она может забыть, что ела на
завтрак и как зовут участкового врача, но что где лежит - ни за что. Искали
кулон или брошку - короче, деталь креста. Искали аккуратно, без взлома и
беспорядка. Если бы не бабушкина маниакальная педантичность, никто бы и не
заметил. Как-то это не вязалось со Светиным рассказом о произошедшем в
Москве. Впрочем, в Москве не одно только нападение на ее кузена
приключилось. К Громовым тоже наведались. И так же мирно у сумасшедшей
бабушки кулончик купили. Может, Максима просто не ждали? Пришел не вовремя?
Тем более, ему, вроде, сначала за кулон деньги предлагали.
У мамы, как и у нас, квартира на сигнализации. Пусть лезут, если хотят.
Как ни старалась я говорить тихо, Марья Петровна все же что-то
услышала. Или нюхом каким почуяла, уж не знаю, я ведь, вроде, ничего о том,
что в квартиру кто-то забрался, не говорила. Тем не менее, она вытаращила
из-под красноватых, почти безресничных век глаза:
- Оленька, у кого-то в квартиру залезли?
- Нет-нет, что вы, - натужно улыбнулась я. - С чего вы взяли?
- Да так, просто. Я вам не рассказала, что у Коваленок недавно в Москве
квартиру обчистили? Все до нитки вынесли! Мне Софа Нелидова звонила,
рассказала.
Я чуть не подавилась очередным куском смертельного пирога, на этот раз
с курагой и творогом. Коваленко - это Ксения Андреевна. Сама она,
разумеется, давным-давно умерла, муж ее Прохор Трофимович тоже. Был он
когда-то большой шишкой, ни много ни мало зам наркома путей сообщения. Детей
у них не завелось. После смерти жены Прохор Трофимович, которому тогда было
уже хорошо за шестьдесят, женился на своей давней любовнице и усыновил ее
сына Владимира. Говорили, разумеется, что это был его сын, но это уже без
разницы. Факт, что именно Владимиру досталось все немаленькое наследство, в
том числе и огромная квартира в центре Москвы. Сейчас в ней живут уже его
сын с женой и дочерью. А Софа Нелидова - это еще одна не знакомая мне очень
дальняя родственница. Лет тридцать назад она приезжала в Питер и
останавливалась у Марьи Андреевны, с тех пор они регулярно перезваниваются и
делятся семейными сплетнями: московскими с одной стороны и питерскими с
другой.
Я посмотрела со значением на Свету, та поджала губы и противно
забарабанила по столу пальцами.
- Может, совпадение? - едва слышно, почти одними губами спросила она,
повернувшись так, чтобы Марья Петровна не видела и не слышала.
Я скорчила страшную рожу, которая означала: "вряд ли".