"Татьяна Рябинина. Семь понедельников подряд " - читать интересную книгу автора

успели - и вот, пожалуйста. А если хочешь знать... - тут я ей выложила про
телефонный звонок, предупреждавший меня об опасности.
Света открыла рот, чтобы ответить, но тут лифт остановился, створки
разъехались. А из квартиры, лучась радостью, уже выглядывала Марья
Петровна - наверно, увидела нас из окна.
- Ну наконец-то, девочки! - всплеснув руками, она бросилась нас
обнимать, словно мы не виделись лет пятнадцать, хотя я была у нее в гостях
пару недель назад, а Свету она вообще увидела впервые в жизни.
Снимая обувь в тесной прихожей, где даже аромат пирога не мог перебить
запах лежалой пыли и кошатины, Света больно ткнула меня локтем в бок и
зашипела в ответ:
- Неужели ты такая дура, что думаешь, будто я во всем этом виновата?
Думаешь, если бы я к тебе не приехала, ничего не было бы, да? А я подумала,
ты умнее. Дело не во мне и не в тебе, а в этих чертовых побрякушках, которые
настоятельно кому-то понадобились.
- Тебе тоже понадобились эти, как ты говоришь, чертовы побрякушки. Или
я ошибаюсь?
Света надулась и не ответила. Ну что ж, вольному воля, а спасенным -
рай.
За чаем Марья Петровна, одетая в связи с торжественным случаем в
парадное вишневое платье, старательно пытала Свету, радуясь возможности
исследовать семейную терра инкогнита. Я столь же старательно поедала пирог,
отпихивала ногой линючую приставучую кошку Мыру и прикидывала, как лучше
начать ответные расспросы. Коронное блюдо Марьи Петровны недаром носило
грозное название "Смерть гостям". На самом деле большой круглый пирог
состоял из множества соединенных вместе крохотных пирожков с разными
начинками. Отрезав ломоть, можно было получить вполне пристойное соединение
яблок, кураги и лимона, либо совершенно неудобоваримое сочетание, к примеру,
капусты и варенья. Обнаружив в своем куске рис, морковку и орехи, я не
выдержала и пошла ва-банк:
- Марь Петровна, мы тут вам одну штучку хотим показать.
Ошарашенная Света, под носом у которой я пощелкала пальцами, достала
кулон и положила на стол. Марья Петровна взяла его и начала внимательно
разглядывать.
- Интересная штучка, - дипломатично заметила она. - И что же?
- Вспомните, может, вы видели что-нибудь подобное? У кого-нибудь из
наших? Может, давно?
Марья Петровна снова принялась рассматривать кулон, вертя его и так, и
эдак.
- Если мне не изменяет память... - она выжидательно замолчала.
- Ну-ну! - подбодрила я.
- Кажется, я видела что-то похожее у кого-то из Васиных сестер. Только
тот был желтенький. У Тони? Нет, у Варвары. Или, все-таки, у Тони? Не помню,
хоть убей. Помню черное шелковое платье с большим кружевным воротником, ну,
так в пятидесятые модно было. И кулончик этот в вырезе. Он такой странный
был, как и этот, - Марья Петровна поправила сползшие на кончик носа очки и
пощелкала ногтем по ушку. - Я еще спросила, почему ушко такое, наверно,
царапает. Но вот кто же это был?
Она пригорюнилась. Еще бы! Память, которой она так гордилась, взяла
вдруг и подвела.