"Татьяна Рябинина. Семь понедельников подряд " - читать интересную книгу автора

нервировала Свету. Минут через пять мне отчаянно захотелось стукнуть ее по
голове и отправить по вполне конкретному адресу. Ну зачем, зачем только я
открыла дверь, сиреной завывало в мозгу.
У метро паслись несколько пустых такси. Поскольку мой последний гонорар
был истрачен еще не полностью, я решила воспользоваться их услугами - Марья
Петровна живет в Уткиной заводи, и ехать к ней надо с несколькими
пересадками. С умным видом я прошествовала мимо первой в очереди машины,
потом мимо второй и распахнула дверцу третьей. Коллеги моего избранника
заволновались.
- Поехали! - прошипела я, за руку втаскивая Свету в салон. - На
проспект Большевиков.
- Далековато, - заворчал водила. - В какое место-то?
- Да почти к Утке, - обрадовала я.
Те временем в первое по порядку такси вскочил какой-то суетливый
мужичок, одетый не по погоде в футболочку и карманчатую безрукавку. Ну
вскочил и вскочил, только вот почему-то трогаться машина не спешила. До тех
пор, пока не отъехали мы. Голубой "москвич" с клетчатой нашлепкой на крыше
пристроился в кильватере. Я по-страусиному попыталась убедить себя, что это
не более, чем совпадение, и, чтобы отвлечься, попыталась рассказать Свете,
что из себя представляет Марья Петровна.
В нашем семействе она была чем-то вроде стержня, который не позволял
отпрыскам клана Калединых окончательно разлететься в разные стороны. Именно
она поддерживала отношения со всеми и именно она помогла мне собрать родню
на пресловутый юбилей дедушки Вани (в чем мы обе потом долго раскаивались).
Марье Петровне перевалило за восемьдесят, она уже тридцать с лишним лет
была вдовой Василия Сергеевича, одного из многочисленных двоюродных братьев
моего деда. Маленькая, кругленькая, необычайно живая, несмотря на целый
букет разнообразных болячек. Всю жизнь она проработала портнихой, обшивала
родню и себя не забывала, по-прежнему одевалась щегольски, раз в месяц
ходила в парикмахерскую. Ее оптимизму и жизнерадостности позавидовали бы
многие молодые, и я в том числе. Единственным исключением были те случаи,
когда ей приходилось рано вставать - поспать Марья Петровна любила. А так ее
прекрасное настроение не могли испортить даже непутевая дочь Нина, сменившая
уже трех мужей, и внучек Артем, редкий лоботряс, который нигде не работал и
не учился, а сидел у матери на шее, свесив ноги.
Есть такие люди, которые готовы дружить со всеми. Они знают всех без
исключения соседей и продавцов окрестных магазинов, всех местных детей,
алкоголиков и собак. Они со всеми здороваются, разговаривают о болезнях и
поздравляют с праздниками. И в этом нет ничего лицемерно-подхалимского,
просто они считают, что даже с самым противным человеком вполне можно мирно
сосуществовать и даже общаться, если нигде ничего не заострять, а наоборот -
сглаживать. Марья Петровна - как раз такая. В нашем семейном шкафу немало
скелетов. До войны родственнички писали друг на друга доносы, во время
блокады таскали друг у друга продукты, а после войны некрасиво делили
уцелевшее имущество. В конце концов бабушка с дедушкой вообще перестали с
кем-либо из них общаться, но Марья Петровна словно ничего не замечала.
Иногда меня это даже коробило, но нет худа без добра, потому что именно от
нее я узнала массу семейных историй, о которых ничего не знал дедушка.
- Эй, девчата, похоже, кто-то упал вам на хвост, - с нездоровым
энтузиазмом прервал мои россказни водитель. Его маленькие, похожие на черную