"Борис Рябинин. Яранг - Золотой Зуб " - читать интересную книгу автора

могло. Постепенно он начал делать намеки, унизительные попытки заигрывания.
То предложит вывести на прогулку в такое время, когда другим заключенным
запрещено; то, будто невзначай, обмолвится, как она будет жить, если примет
его ухаживания, прислушается к советам, "проявит чуткость"... "Чуткость"!
Она - к нему?!
И все-таки это было очень страшно. Даже ночью ей теперь снилось
ненавистное лицо, хищное, с маленькими буравящими и бегающими глазками,
перерезанное глубоким шрамом (все-таки здорово отделал его Яранг). С диким
зловещим хохотом, искаженное, оно надвигалось, приближалось к ней почти
вплотную: слюнявые губы, вытягиваясь до бесконечности, тянулись к ее
губам... Надя вздрагивала и пробуждалась в ужасе.
"Надейся, Надейка... Найденыш..." - ободряла она себя, перебирая
ласковые имена, которыми наделял ее Алексей.
Если б молния и гром внезапно поразили Меченого!
Раз он попробовал пойти напролом, грубо облапил ее. Она влепила ему
звонкую пощечину, и он ощерился, зло, как хорек:
- Погоди, недотрога! В Германию попадешь, не то будет...
Как он не прибегнул к самым крайним мерам, не отважился на самую
последнюю подлость и не воспользовался преимуществами своего положения, Надя
не понимала и лишь благодарила судьбу. Очевидно, даже у самых конченых типов
все же есть своя мера гнусности.
А что касается Германии...
Неужели ее ждет эта участь?
Когда в холодноватое раннее апрельское утро их всех стали выгонять во
двор, строить в длинную шеренгу, пересчитывать и перекликать, а потом
приказали быстро занимать места в черных грузовиках, она ничуть не
удивилась. Она ждала этого. Ждали все.
Их отвезут на железнодорожную станцию. Там загонят в вагоны для
скота... Прощай, Родина...
Но машины направились не к вокзалу, не на сортировочную станцию, а
повернули за город.
Рокотали грузовики. Тупо уставясь перед собой, будто не живые думающие
существа, а бесчувственные обрубки, сидели, обнявшись с винтовками,
солдаты-охранники... Но родная земля противилась тому, чтоб ее сыновей и
дочерей везли куда-то в неизвестность. Не проехав и десяти километров,
машины застряли. Вражеская техника вообще плохо чувствовала себя на русских
просторах. Побившись с полчаса и убедившись, что с бездорожьем не совладать,
немцы приказали арестантам сойти и дальше идти пешком...


Глава 22. СХВАТКА У МОСТА

Впереди был мост, под ним река с медленно плывущими по ней льдинами. В
разгаре ледоход. Зима отступала по всем пунктам.
Дорога на подъеме к мосту суживалась, лес подступал здесь ближе,
колдобин и жидкой грязи под ногами было больше. Пленники скользили, падали.
Упавших спешили поднять товарищи. Промедление грозило обессилевшему смертью.
- Шнелль, шнелль! - грозно кричали конвоиры, раздавая удары прикладами
направо и налево.
- Шагай, сказано! - вопили полицаи. Они усердствовали еще больше