"Борис Рябинин. Яранг - Золотой Зуб " - читать интересную книгу автора

Яранг. Они должны были сыграть первейшую роль в важной партизанской
операции, запланированной командованием на Большой земле. Для этого и летели
через линию фронта.
Трудно сказать, что чувствовал Яранг в воздухе, но внешне он вел себя
спокойно. Раз так надо Алексею...
Кто такой Петр? Помнит его Яранг или не помнит, какая разница. Друзья
его проводника - его друзья...
... Моралите - французское слово, оно сродни латинскому "мораль". В
точном значении словари расшифровывают моралите, как средневековое
театральное представление в аллегорической форме. Что ж, для нас все,
связанное с жизнью и поступками Яранга, - своеобразная аллегория, наглядное
выражение - в цепи последовательных и взаимосвязанных картин - той
бескорыстной в самом высоком нравственном значении службы, которую несет
животное ради человека.


Глава 17. С ЗЕМЛИ НА НЕБО И ОБРАТНО

Что касается Алексея, то его помыслами целиком владело предстоящее
боевое задание. Кроме того, как человек практичный, он прикидывал, удастся
ли пересечь линию фронта и благополучно приземлиться в указанном месте или
произойдет что-нибудь непредвиденное. Опасаться приходилось многого. К
счастью, летчик проделывал этот путь уже не раз, хорошо знал трассу, умел
использовать и туманы, и набежавшее облачко, и даже прижиматься к лесу, хотя
соприкосновение с последним не обещало ничего хорошего.
Странно, но успокаивающе действовала мысль, что где-то в кромешной тьме
летит второй самолет и в нем тоже два пассажира: боец и собака - вторая
группа специального диверсионного отряда, направляемого в помощь партизанам.
Их нарочно перебрасывали порознь, чтоб меньше риска. На земле они
соединятся.
Ощутимо поддувало, но не в лоб, а почему-то сзади, словно встречный
ветер, оставшись за хвостом самолета, поворачивал на сто восемьдесят
градусов и снова спешил забежать вперед.
Земля молчала. Только дальние зарницы, порой сливавшиеся в зарево,
напоминали, что фронт бодрствует круглосуточно, что у войны не бывает
выходных. И даже ночь не способна уменьшить ожесточение сторон. Напротив!
Как раз под покровом ночи осуществлялись самые дерзкие замыслы.
Внезапно самолет швырнуло в одну сторону, в другую; был момент, когда
казалось, что он полетел носом в бездну и уже ничто не спасет его; справа,
слева оглушительно лопались снаряды зениток, выхватывая из мрака то крыло,
то борт; война обрушилась на У-2 всей своей дьявольской злобой и мощью,
завыла, загрохотала, заревела, пытаясь схватить, смять, испепелить,
уничтожить, швырнуть наземь; потом все прекратилось так же мгновенно, как
началось. Пилот спикировал к земле, опять она, спасительница, укрыла их.
Огненная полоса - фронта осталась позади. Можно перевести дыхание...
- Испугался, дружище?
Алексей не узнавал своего голоса. Какой-то сдавленный, чужой. От такой
встряски не скоро отойдешь. Ему почудилось, что и мотор гудит не так, как
прежде, но уверенная спина и затылок пилота убеждали, что все идет
нормально.