"Борис Рябинин. Яранг - Золотой Зуб " - читать интересную книгу автора

грязный проходимец, что примирения между ними не может быть никогда.
- Тэк-с, тэк-с, - сказал Крызин, поблескивая глазками. - Ну, что же мы
будем с вами делать? Разговаривать с нами вы не желаете, загордились.
Придется прихватить вас с собой. И ты тоже пойдешь, не беспокойся, мы тебя
не забудем... - обратился он к Ярангу. - Наденьте на него намордник!
Елена Владимировна выполнила приказ. Своими руками она отдавала друга
Яранга в руки его заклятого врага...
- Поводок крепкий? На-те, нацепите еще вот это, - и Крызин подал
свернутый кольцом прочный резиновый жгут с проволочной жилкой внутри. Он и
сейчас предпочитал удавку, как тогда, у ящика, и постоянно носил ее с собой.
Яранг с тоской смотрел на хозяйку. На него упала ее слеза.
Поводок и жгут перешли к Крызину. Елена Владимировна стала медленно
одеваться, почти не ощущая, что делает.
Апельсинушка, прощайся с хозяйкой и другом Ярангом! Кот подошел и
мягкой спинкой потерся о морду пса. Крызин пинком сапога отшвырнул его
прочь. Яранг задрожал от этой новой обиды.
- А с домиком тоже придется проститься. Теперь он вам не нужен. Ключ,
пожалуйста, сюда...
Елена Владимировна отдала ключ Крызину.
- Теперь пошли. Женщина - дорогу! Прошу...
Свободной рукой Крызин издевательски сделал широкий жест, предлагая
Елене Владимировне идти впереди, затем резко дернул поводок. Жгут,
захлестнутый на шее овчарки, затянулся, но Яранг стоял как вкопанный.
Подумав, Крызин передал поводок и конец жгута одному из солдат, сам
стал снимать ремень с толстой медной пряжкой...
- Иди, Ярангушка, - тихо сказала Елена Владимировна.
Яранг поднял голову, посмотрел долгим-долгим взглядом, в котором стоял
немой укор, боль расставания, и - пошел.
Отдан, выдан во власть врагу, без попытки к сопротивлению, без надежды
на спасение... Впрочем, кто сказал, что нет надежды на спасение... Надежда
есть всегда, пока сам не отказался от нее.


Глава 13. НЕУКРОТИМОСТЬ

Яранга поместили в клетку на заднем дворе фашистской комендатуры. Тут
уже было много собак. Но то были чужие собаки. Яранг безошибочно определил
это по запаху. Это были конвойные немецкие овчарки, несшие службу при
комендатуре. И только один он был здесь пленником в настоящем смысле слова.
На дворе то пробегали люди, то маршировали гитлеровские солдаты,
слышалась незнакомая резкая и отрывистая речь, трещали мотоциклы. О Яранге
забыли.
Уже двое суток находился он здесь, все так же в наморднике и жгуте,
туго замотанном вокруг шеи, без пищи и воды. Но состояние его было таково,
что он не ощущал ни жажды, ни голода. Только - тоска, только неутомимая
лютая ненависть и желание любой ценой вырваться отсюда... Но как?
Уже в первую ночь он внимательно обыскал все углы, решетку, дверь,
стены. Все было прочно, крепко, основательно, без изъяна. Немцы умели
строить такие вещи. Однако и Яранг тоже был не лыком шит. Едва затихли
голоса и прекратилось хождение по двору, он вступил в единоборство с