"Борис Рябинин. Рождение Шерхана ("Шерхан") " - читать интересную книгу автора

измененную и дополненную повестку дня, открылась дверь, и на пороге возник
раскрасневшийся от жары толстяк с полковничьими погонами на расстегнутой
форменной рубахе и, разумеется, без всяких признаков галстука. Это и был
полковник Климачев.
- Товарищ генерал, - обратился он к хозяину кабинета, вытянувшись, по
мере возможности, по стойке "смирно" и прижимая к бедру толстую папку, -
разрешите присутствовать!
Генерал с каменным лицом смотрел на Климачева, не говоря ни слова. В
кабинете воцарилась звенящая тишина. Вскоре даже те из присутствующих, кто
поначалу не обратил внимания на столь банальное событие, как появление на
совещании полковника Климачева, перестали шушукаться, поняв, что происходит
нечто экстраординарное, и повернулись лицом к входной двери.
Генерал держал паузу, как народный артист СССР.
Тишина установилась такая, что можно было бы услышать пролетающую
муху. Но мух в кабинете генерала не было, а если и были, то, по-видимому, в
присутствии хозяина кабинета летать они не решались.
Красное поначалу лицо Климачева стало покрываться белыми пятнами.
С каждой секундой этого издевательского молчания Житкову становилось
все более не по себе. Сосредоточившись, он попытался подобрать определение
тому жгучему чувству, которое он в данный момент испытывал. И вскоре это
определение нашлось. Это был стыд.
Ему было стыдно за растерянного, не очень аккуратно одетого Климачева,
за устроившего этот безобразный спектакль генерала, за с любопытством
переглядывающихся присутствующих, за себя, наконец, не сумевшего вовремя
предостеречь Климачева.
Хотя от чего он мог его предостеречь? Ведь не в галстуке же дело.
Галстук - лишь только повод.
Наконец генерал заговорил. То, что он сказал, и особенно как он это
сказал, наполнило Житкова еще большим чувством стыда и негодования.
- Товарищи! Вы только посмотрите на это явление природы, по
недоразумению называемое полковником милиции, - негромким презрительным
голосом начал генерал свою речь. - Мало того, что оно... - на слове "оно"
генерал сделал ударение, - опаздывает на совещания, оно еще считает для
себя возможным одеваться не по форме, как остальные офицеры, - с этими
словами генерал обвел взглядом присутствующих.
- Товарищ генерал... - начал было Климачев прерывающимся от
негодования голосом.
- Молчать, па-алковник! - перешел на крик генерал. - Мне не нужны ваши
оправдания! Я сыт вашими оправданиями по горло!
Генерал энергично резанул себя по горлу большим пальцем правой руки.
Климачев замолчал, видимо, понимая, что все сказанное им в сейчас в
этом кабинете обернется против него.
- Мне теперь понятно, - продолжал кричать генерал, - почему в нашем
РУОПе творятся такие безобразия! Потому что рыба гниет с головы. Ну ничего!
Кое-кому мы уже прижали хвост, скоро и до головы доберемся! Чтобы не
воняло!
- Товарищ генерал! - уже почти спокойно и твердо заявил Климачев. - Я
попрошу вас держать себя в рамках. Я не позволю вам себя оскорблять!
- Вон из моего кабинета! - генерал сорвался на визг.
Климачев повернулся и молча вышел.