"Арсений Иванович Рутько. Пашкины колокола (Повесть) " - читать интересную книгу автора

необыкновенно важен - ну, ни дать ни взять оживший памятник стоит на
посту возле будки. Следя за порядком на подвластных ему улицах, Обмойкин
то и дело поглядывает на молодца-сына. Ему от будки все хорошо видно,
ведь их дом - рядом с двухэтажным домом-магазином Ершиновых на углу
Арсеньевского переулка и Серпуховки.
С самых дальних улиц, даже из-за Москвы-реки и от заставы, приходят
поглазеть на героя пораженные рассказами о его подвигах москвичи. А
здешняя ребятня толпится вокруг Николая Фролыча весь день. Конечно, никто
не осмеливается присесть на скамейку, где отдыхает герой. Пристраиваются
на дощатом тротуаре, а то и прямо на мостовой. И, затаив дыхание, слушают
рассказы о войне, о кровавых битвах с нехристями-германцами.
Здесь, понятно, и Пашкина дружина. Позабыты на время удочки,
заброшены рогатки, не дребезжат по мостовой битки и железяки, сбивая
выстроенные в ряды бабки-козны, изображающие немецкие полки. Даже в самый
зной ребята не убегают на реку освежиться, поплавать: вдруг пропустишь
что-то интересное из рассказов героя!
Положив рядом костыль, украшенный самодельным бронзовым вензелем
"Н-2", что должно обозначать "Мы, Николай Второй", Николай Фролыч
неспешно покуривает, пускает аккуратные колечки дыма. Он рассказывает
мальчишкам об ужасных "стражениях" на полях Галиции, о горах мертвых тел
высотой с дом. Но чаще всего повествует он о том, как сам храбро бросался
на врагов в островерхих касках, крошил их штыком и саблей. Как врывался в
германские окопы и захватывал в плен чуть ли не самых важных вражеских
генералов. Даром-то Георгия не дадут!
Слушая героя, Пашка с грустью оглядывал дружину. Жалко, что нет
здесь Саши Киреева - уже полгода тот то слесарит, то работает подручным в
кузнечном цехе. Отца угнали на войну, и жить семье стало трудно, пришлось
Саше бросить мальчишеские забавы и впрячься в рабочую лямку.
С того дня улица для Пашки как бы наполовину опустела. Даже по
вечерам они с Сашей видятся лишь урывками. Усталость, накопленная за
десять часов у тисков или горна, валит Сашу с ног, опрокидывает в тяжелый
сон...
А жизнь на улицах течет своим чередом.
Так было и вчера.
Ребята плотным кольцом окружили воина-героя, восторженно глядя в
дымящийся папиросным дымом рот, слушая рассказы о битвах.
Но вот на пороге лавки "Москательные и железоскобяные товары.
Ершинов и сыновья" показался ее хозяин. Наказав что-то приказчику Сереге
спустился по каменным ступеням и направился к дому Обмойкиных.
Несмотря на жару - сентябрь выдался на редкость знойный, - одет
Ершинов в поддевку дорогого синего сукна и высокий картуз с лакированным
козырьком. Поддевка распахнута, через грудь играет-переливается золотым
блеском толстая цепочка часов. В руке - сложенные пачкой газеты. Тут и
обязательные для торговца "Биржевые ведомости", и "Русское слово", и
"Голос Москвы", и "Русская речь". Сразу видно: Семен Ершинов - не только
образованный человек, но и, безусловно, патриот!
Вышагивает степенно, ему спешить-торопиться некуда: не голь
перекатная, в первую гильдию вот-вот подымется!
Испуганной воробьиной стайкой ребята брызнули в стороны, давая
дорогу известному на все Замоскворечье торговцу. Но, само собой, далеко