"Иванна Рут. Тень хранителя" - читать интересную книгу автора Иванна Рут
ТЕНЬ ХРАНИТЕЛЯ ╔═════════════════════════════════════════════════════════════════════════╗ ║ Сб. "Оборотень" - Алма-Ата, "Гылым", 1991. 128 с. ║ ║ ISBN 5-628-01226-2 ║ ║ OCR and spellcheck by Andy Kay, 11 September 2001 ║ ╚═════════════════════════════════════════════════════════════════════════╝ Вот ветка музыки. Она завянет в полночь. Я буду слушать сказки хвойных чудищ. Смотреть кино нахохленных теней и добрую придумывать судьбу. Соседка Вика будет долго в темень вытряхивать с балкона покрывало, - пыль прилетит ко мне, а кос очески повиснут у окна на бузине. Я промолчу... Пусть светят, как созвездье, хоть волосы соседки Вероники, а пепел ее горьких папирос печальную рассказывает повесть. Вот ветка музыки! Вот всемогущий жезл Владыки Жизни, королевство дум, напиток ночи мутный, как из яблок. Мезин, усмехнувшись, дочитал каракули на белом листе бумаги, и легкая тень смуты прокатилась в нем, чуть заметно тронув кончики губ. Стихотворение было написано Мезиным всего месяц назад, но, казалось, целая вечность отделяла вчерашнего нищего мальчика-поэта от сегодняшнего Мезина, миллионера, хозяина и прожигателя жизни с холодными глазами циника. Он не знал, какой ему нравился больше - недавний нищий и голодный или нынешний, блестящий и сытый до тошноты в горле. Не было никакой соседки Вероники, которую он воспел в своих последних элегических строчках. Были две толстушкиквартирантки, попросившиеся на лето на мансарду его большого, стоящего на отшибе у реки особняка, который он называл дачей. Они ушли месяц назад вместе с его отъездом. Видимо, не выдержали от скуки до возвращения хозяина. Да и по ночам здесь было, действительно, страшновато. Глухой черный лес, стеной подступающий к дому, неведомые звуки окраины, хвойные, кажущиеся чудищами старые громады деревьев с мятущимися тенями вокруг, Раньше он любил бабкин дом. Даже после ее смерти его тянуло сюда в минуты творческих озарений, а теперь хотелось просто скрыться здесь от самого себя. "Голова до прелести пуста", - снова усмехнулся Мезин, с презрением подпалив стихи и не без тщеславия отмечая, однако, аромат очарования далеко не бесталанно запечатленных чувств. Он поймал себя на мысли, что с наслаждением убивает в себе вчерашнего трепетного юношу, обивавшего пороги издательств в неизбывной мечте вспыхнуть синей звездой на фоне отечественной литературы. Теперь все это казалось |
|
|