"Жан-Жак Руссо. Юлия, или Новая Элоиза" - читать интересную книгу автора

Как прихотлива любовь, о прекрасная Юлия! Сердцу моему даровано больше,
чем оно ожидало, а оно все недовольно! Вы любите меня, вы говорите мне об
этом, а я вздыхаю! Неблагодарное сердце смеет желать большего, когда желать
уже нечего; его причуды терзают меня и не дают насладиться счастьем. Не
думайте, будто я позабыл о законах, предписанных мне, или не желаю их
соблюдать; нет, но тайная досада волнует меня, когда я вижу, что законы эти
тяжки для меня одного, а вы, - та, которая уверяла меня в своей слабости, вы
ныне так сильны; ведь мне даже мало приходится бороться с собой, ибо вы
предупреждаете всякий повод к этому.
Как вы изменились за два месяца, хотя ничто, кроме вас, не изменилось!
Исчезла томность, нет и в помине дурного расположения духа или уныния; былою
прелестью дышит все существо ваше; воскресли все ваши чары - распустившаяся
роза не так свежа, как вы; снова блистаете вы остроумием; со всеми шутите,
даже со мной шаловливы, как прежде; и что досаднее всего - вы так весело
клянетесь мне в вечной любви, будто говорите о забавнейшей вещи в мире.
Скажите, ветреница, скажите, разве это свидетельствует о всепокоряющей
страсти, вынужденной бороться с собою, и разве необходимость подавить в себе
даже самую ничтожную прихоть не омрачила бы вашего веселого расположения
духа? О, раньше вы были гораздо милее, хотя и не так дивно хороши. Мне жаль
былой трогательной бледности, этого бесценного залога счастья для того, кто
любит, я ненавижу здоровый румянец, покрывший ваши щечки, в ущерб моему
покою. Да, я предпочел бы видеть вас измученной недугом, нежели смотреть на
довольное ваше лицо, блестящие глаза, свежие краски и ощущать в сердце
жестокую боль. Значит, вы уже не помните, какой вы были, когда умоляли меня
о милосердии! О, Юлия, Юлия! Как быстро успокоилась ваша пылкая любовь!
Но еще более оскорбляет меня то, что, предавшись моей воле, вы будто
остерегаетесь меня и избегаете опасностей, словно они вам еще страшны.
Так-то вы уважаете мою сдержанность!
Заслужил ли я за свое благоговение такую обиду? После отъезда вашего
отца мы не только не пользуемся большей свободой, но, напротив, теперь мы
почти не видимся наедине. Вы неразлучны с кузиной, она от вас не отходит ни
на шаг. Так мы возвратимся, пожалуй, к прежнему образу жизни и будем
по-старому всего остерегаться, с тем лишь различием, что прежде это было вам
в тягость, а ныне вам нравится.
Какую же награду за свою безупречную почтительность я получу, если нет
в вас ко мне уважения! Во имя чего осуждать себя на вечное и добровольное
отречение от радостей жизни, если та, которая требует этого, так
неблагодарна? О, я устал от напрасных страданий, от того, что обрек себя
жестоким лишениям, не надеясь на награду. Как! Вы будете безнаказанно
хорошеть и презирать меня? Ужели мне только и суждено, что пожирать
взглядами ваши прелести, не смея прикоснуться к ним устами? Ужели, наконец,
я должен сам отказываться от всякой надежды и даже не заслужу уважения за
такую мучительную жертву? Нет, раз вы не полагаетесь на мое слово, я не хочу
больше исполнять его: несправедливо, чтобы залогом вашей безопасности было и
мое честное слово, и ваши предосторожности. Либо вы слишком неблагодарны,
либо я слишком щепетилен. Я не желаю более отказываться от счастливых
случайностей, даруемых судьбой, помешать ей вы не можете. И, наконец, будь
что будет, я чувствую, что взял на себя непосильное бремя. Итак, Юлия,
оберегайте себя сами, я не отвечаю за сокровище, которое стало слишком
большим искушением для его верного хранителя, а вашему сердцу сберечь его