"Жан-Жак Руссо. Юлия, или Новая Элоиза" - читать интересную книгу автора

времени, однако она не хочет, чтобы я пропускала уроки, и иногда ее заменяет
весьма нерадивая Баби. Право, я нахожу, что моя добрая матушка чересчур
уверена во мне, но все не решаюсь предостеречь ее; мне бы так хотелось
избавиться от опасностей, не утратив ее уважения, - и лишь ты одна можешь
все это уладить. Приезжай, моя родная Клара, приезжай поскорее. Мне жаль,
что ты пропускаешь уроки, которые я беру без тебя, и я боюсь узнать слишком
много. Учитель наш не только человек достойный, но и добродетельный, это еще
опаснее. Я чересчур им довольна,- и потому недовольна собой. И он и мы в
таком возрасте, что как бы ни был добродетелен мужчина, но если он не лишен
приятности, то в его обществе лучше бывать двум девицам, нежели одной.


ПИСЬМО VII

Ответ

Внимаю тебе и ужасаюсь. Впрочем, я не верю, что опасность так близка,
как ты рисуешь. Право же, твой страх умеряет мои опасения; но все же будущее
меня пугает, и, если тебе не удастся одержать победу над собою, я предвижу
одни лишь несчастья. Увы! Сколько раз бедняжка Шайо предрекала, что первый
порыв твоего сердца предопределит твою судьбу на всю жизнь! Ах, сестрица,
неужто твоя участь уже решена, - ведь ты еще так молода! Как нам будет
недоставать умудренной опытом наставницы, хотя ты и говоришь, что эта
утрата - к нашему благу. Быть может, нам надобно было с самого начала
попасть в более надежные руки; в ее руках мы стали чересчур сведущи, чтобы
теперь дозволить другим управлять нами, хотя и не настолько сведущи, чтобы
самим управлять собою; она одна могла бы охранить нас от опасностей, которым
сама же и подвергла. Она многому нас научила; и, думается, мы для нашего
возраста много размышляли. Горячая и нежная дружба, соединяющая нас чуть ли
не с колыбели, как бы просветила сердца наши с юных лет в том, что касается
до страстей человеческих. Мы довольно хорошо знаем их признаки и
последствия; нам недостает лишь искусства их подавлять. Дай-то бог, чтобы
твой юный философ знал это искусство лучше нас.
Ведь ты понимаешь, что когда я говорю "мы", то главным образом
подразумеваю тебя: ведь наша милая Шайо всегда твердила, что ветреность
заменяет мне здравый смысл, что у меня никогда недостанет серьезности, чтобы
узнать истинную любовь, что я слишком безрассудна для безрассудной страсти.
Юлия, душа моя, остерегайся: чем больше Шайо ценила ум твой, тем больше она
боялась за твое сердце. Впрочем, не падай духом: я знаю, твое сердце свершит
все то, на что способны целомудрие и честь, мое же свершит все то, на что,
со своей стороны, способна дружба. Хотя мы с тобой слишком сведущи для
нашего возраста, но такие познания ничуть не повредили нашей нравственности.
Право, дорогая, есть на свете немало более наивных девиц, далеко не таких
порядочных, как мы, - мы же с тобой порядочны лишь потому, что хотим такими
быть, и. поверь мне, - это более верный путь к нравственному совершенству.
Однако ж после твоего невольного признания я не обрету ни минуты покоя, пока
не буду рядом с тобой, ибо раз ты боишься опасности - значит, она не совсем
мнимая. Верно и то, что избежать ее легко: два словечка твоей матушке, и с
этим покончено, но я тебя понимаю, - тебе не хочется прибегать к таким
решительным мерам; тебе хочется избавиться от опасности падения, но не от