"Эрик френк Рассел. Пробный камень" - читать интересную книгу автора

в храм; там же находится посмертная маска Фрэйзера, его бюст работы
лучшего нашего скульптора и портрет в полный рост, написанный самым
талантливым художником. Все эти реликвии целы, в Тафло их берегут и
почитают. - Он обвел взглядом троих астронавтов и спокойно прибавил: - Не
хотите ли пойти посмотреть?
Нельзя было придумать более невинный вопрос и задать его более
кротким тоном; тем не менее у Бентона появилось странное чувство, словно
под ногами разверзлась вырытая для него яма. Это чувство усиливалось из-за
того, что меднокожие ждали ответа с плохо скрытым нетерпением.
- Не хотите ли пойти посмотреть?
"Заходи, красотка, в гости, - мухе говорил паук".
Инстинкт, чувство самосохранения, интуиция - как ни называй, нечто
заставило Бентона зевнуть, потянуться и ответить утомленным голосом:
- С огромным удовольствием, но мы проделали долгий-предолгий путь и
здорово измотались. Ночь спокойного сна - и мы переродимся. Что, если
завтра с утра?
Дорка поспешил рассыпаться в извинениях:
- Простите меня. Мы навязали вам свое общество, не успели вы
появиться. Пожалуйста, извините нас. Мы так давно ждали, только поэтому и
не подумали...
- Совершенно не в чем извиняться, - заверил его Бентон, тщетно
пытаясь примирить свою инстинктивную настороженность с искренним,
трогательным огорчением Дорки. - Все равно мы бы не легли, пока не
установили с вами контакт. Не могли бы глаз сомкнуть. Как видите, своим
приходом вы избавили нас от многих хлопот.
Чуть успокоенный, но все еще пристыженный тем, что он считал
недостатком такта, Дорка вышел в шлюзовую камеру и увел за собою
спутников.
- Мы оставим вас, чтобы вы отдохнули и выспались, и я сам позабочусь,
чтобы вам никто не досаждал. Утром мы вернемся и отведем вас в город. - Он
опять обвел всех троих испытующим взглядом. - И покажем Храм Фрэйзера.
Он удалился. Закрылась шлюзовая камера. А в голове у Бентона звонили
колокола тревоги.
Присев на край пульта управления, Джо Гибберт растирал себе уши и
разглагольствовал:
- Чего я терпеть не могу, так это торжественных приемов: громогласные
приветствия и трубный рев массовых оркестров меня просто оглушают. Почему
бы не вести себя сдержанно, не разговаривать тихим голосом и не пригласить
нас в мавзолей или куда-нибудь в этом роде?
Стив Рэндл нахмурился и серьезно ответил:
- Тут что-то нечисто. У них был такой вид, точно они с надеждой
приветствуют богатого дядюшку, больного оспой. Хотят, чтобы их упомянули в
завещании, но не желают остаться рябыми. - Он посмотрел на Бентона. - А ты
как думаешь, грязнуля небритый?
- Я побреюсь, когда один нахальный ворюга вернет мне бритву. И я не
намерен думать, пока не соберу нужных данных. - Открыв замаскированную
нишу чуть пониже кнопки, Бентон вынул оттуда шлем из платиновой сетки, от
которого отходил тонкий кабель. - Эти-то данные я сейчас и усвою.
Он закрепил на себе шлем, тщательно поправил его, включил какие-то
приборы в нише, откинулся на спинку кресла и, казалось, погрузился в