"Салман Рушди. Флорентийская чародейка" - читать интересную книгу автора

кончались все дальние дороги. Он был на удивление высокого роста и держал в
руках хурджин из ковровой ткани.
- А еще у колдунов, влюбленных и... государей, - бросил на прощанье
чужестранец, перед тем как войти в караван-сарай.
Там, как обычно, царили шум и суета. Лошади, верблюды, волы, ослы,
козы - всех их требовалось накормить и напоить. Кругом бегала, скакала и
летала прочая живность, пронзительно визжали обезьяны, лаяли грозного вида
псы; в небо зеленым фейерверком то и дело взлетали крикливые попугаи.
Кузнецы ковали, плотники ладили повозки, а в крытых торговых рядах,
расположенных по четырем сторонам огромной площади, люди, готовясь в дальний
путь, запасались всем необходимым, покупали съестное, свечи, масло, мыло,
прочные веревки. Перенося на головах грузы непомерного веса и объема,
носились взад-вперед неутомимые кули в красных тюрбанах. Одни собирались в
дорогу и нагружали повозки, другие стремились поскорее разгрузиться и
отдохнуть. Здесь за ночлег брали дешево. Деревянные лежаки, перетянутые
веревками, с набитыми конским волосом колючими матрасами рядами, как в
казармах, стояли на плоских крышах одноэтажных строений по всему периметру
громадного подворья. Здесь можно было провести ночь и, устремив взгляд в
черное небо, воображать, будто ты равен бессмертным богам. Поодаль, к западу
от караван-сарая, стояли лагерем императорские полки, вернувшиеся недавно с
полей сражений. Оттуда доносился глухой гул. Полкам не разрешалось входить в
город дворцов, им было отведено место под холмом. С армией, только что
прибывшей с поля битвы, не занятой своим прямым ратным ремеслом, следовало
быть предельно осторожным. Нашему путнику вспомнилась история Древнего Рима.
Там император не доверял никому, кроме своих верных преторианцев. Путник
знал, что вопрос о доверии к его персоне вскоре станет ключевым. Не сумеешь
внушить доверия - потеряешь жизнь.
Совсем близко от караван-сарая высилась украшенная слоновьими бивнями
башня, обозначавшая место, где находились главные дворцовые ворота. Все
слоны считались личной собственностью правителя, и башня с торчащими из нее
бивнями призвана была демонстрировать его могущество. "Берегись! - казалось,
говорила башня. - Ты ступаешь на землю самого владыки слонов, обладателя
такого множества толстокожих гигантов, что он с легкостью позволил себе
истребить целые тысячи их лишь ради того, чтобы украсить меня". В этом
зримом символе могущества путник усмотрел проявление такого же вызывающего
стремления к превосходству, какое жгло и его душу. Было ли это чистым огнем
или печатью Сатаны - как знать? Тот, по велению кого была воздвигнута башня,
для подтверждения своего превосходства явно избрал путь устрашения -
качество, которое путнику часто казалось признаком малодушия. "Неужели
человек может доказать свою исключительность лишь посредством насилия?" -
спросил он себя. Спросил - и не нашел ответа, однако ему хотелось надеяться,
что превосходство может быть достигнуто и иным путем, а именно - через
чувство прекрасного: он знал, что красив; знал и то, что его красота тоже
дает ему власть над людьми.
За клыкастой башней находился большущий колодец, от которого по всему
склону холма тянулась вверх целая сеть немыслимо сложных сооружений для
снабжения водой увенчанного множеством куполов дворцового комплекса. Без
воды человек ничто, - подумал странник. - Будь он хоть император, но,
оставшись без воды, он обратится в прах, как любой другой. Вода - вот
истинная госпожа, и все мы - ее рабы. У себя во Флоренции он однажды