"Салман Рушди. Флорентийская чародейка" - читать интересную книгу автора

иезуитский священник, отец Джозеф, прославившийся знанием множества языков и
наречий. Он мог свободно изъясняться на нескольких десятках языков и, будучи
представленным Акбару, предложил императору угадать, какой из многих
является его родным. Пока Акбар ломал над этим голову, первый министр
незаметно подкрался к иезуиту и неожиданно дал ему пинка под зад. Священник
разразился цветистой бранью, и не на португальском, как можно было
предположить, а на итальянском.
- Видите ли, Джаханпана, - заметил Бирбал, - когда человеку требуется
отвести душу и выругаться, он всегда делает это на родном языке.
- Будь ты безбожником, что ты мог бы сказать верующим? - спросил
однажды Бирбала император.
Бирбал, высокородный брахман из Тривикрампура, без колебаний ответил:
- Я бы сказал, что они сами такие же безбожники, как я, просто у меня
на одного бога меньше, чем у каждого из них.
- Это как?
- А вот как: любой верующий приведет массу веских оснований для
неприятия всех прочих божеств, кроме своего, и именно эти веские основания
дают мне право утверждать, что никаких богов нет вообще.
В другой раз первый министр и его господин находились в Кхвабче -
Дворце сновидений. Они смотрели на гладкую поверхность Ануп-Талао -
Несравненного водоема, устроенного лишь для одного человека - самого Акбара.
Говорили, что перед каким-либо бедствием его волнующиеся воды предупреждают
императора об опасности.
- Как ты знаешь, Бирбал, самая любимая из наших жен имеет несчастье не
существовать во плоти. Несмотря на то что мы любим ее больше прочих, ценим
ее превыше утраченного Кох-и-Нора, она безутешна. "Самая сварливая, самая
скандальная из твоих жен, - говорит онa, - существо из плоти и крови, и в
самом конце победа останется за ней, а не за мною".
- Тебе следует сказать ей на это, - посоветовал Бирбал, - что именно в
самом конце ее превосходство станет очевидно всем, ибо в самом конце, когда
все другие твои жены тоже перестанут быть, она останется единственной твоей
любовью, и слава о ней будет жить в веках. Таким образом, хотя можно
признать, что в действительности ее и не существует, она и есть самая что ни
на есть живая. Посмотри-ка вон на то высокое окно. Кто, если не она, и
нетерпении ждет возле него твоего возвращения?

***

Другие жены Джодху ненавидели: как мог император пренебрегать ими,
реальными, ради нее, несуществующей?! В любом случае ей следовало исчезать
хотя бы на нремя его отсутствия, а не маячить тут и там, рядом с теми, кто
из плоти и крови. Пусть бы растворилась в воздухе, скрылась в зеркале, стала
тенью, как это принято у привидений.
Однако она и не думала исчезать, и эта ее непоследовательность была
вполне в духе призраков. Откуда она могла получить представление о хороших
манерах, раз ее этому никто не учил? Она была невежей, ничтожеством и
заслуживала презрения. Жены шипели, что император слепил ее, используя их в
качестве исходного материала. Он утверждал, будто она дочь раджи Джодхпура,
но это не так! Одна из цариц и вправду была из джодхпурского царского дома,
только она была не дочерью, а сестрой раджи! Господин твердо верил, что