"Владислав Русанов. Заложник удачи ("Победитель драконов" #2) " - читать интересную книгу автора

согласно кодекса чести, принятого древними рыцарями, такого себе позволить
не может. Лучше корд под лопатку, чем попытаться ударить на опережение.
- Годимир, разреши мне войти...
Голос жалобный и нерешительный. Тоже мне, Олешек Острый Язык! Неужели,
научился придерживать норов? Лучше бы ты прикусил свой "острый" язык у
пещеры, когда устроил истерику, подобно избалованной панянке.
Хотел ли Годимир с ним говорить?
Нет. Однозначно, нет.
Лишаться друзей тяжело. Особенно, если их у тебя и было-то раз-два и
обчелся. А если честно, то Олешек из Мариенберга стал первым человеком, с
которым Годимир из Чечевичей говорил легко, не пытался казаться кем-то более
значительным, не стеснялся высказывать вслух мысли и суждения о людях. Даже
стихотворение свое на его суд представил. Кто еще в Заречье слышал строчки,
срифмованные Годимиром? Только Аделия да Олешек. И все. Панна сердца и друг.
Бывший друг.
Один пожилой рыцарь, ходивший вместе с прочими словинцами воевать в
степи черных клобуков, сказал как-то у костра: "Терять друзей - это как руку
кипятком обварить. Вначале болит, потом щемит, потом только чешется, но след
надолго остается..."
И зачем только он приперся!
Годимир набрался решимости и дернул за кольцо.
- Фу-ух! Я думал - не пустишь! - Шпильман, по обыкновению с цистрой под
мышкой, не вошел, а едва ли не впрыгнул в часовню.
- Что ты хотел? - буркнул словинец, избегая смотреть в лицо бывшего
друга. - Давай, быстрее говори! Мне молиться надо...
- Молиться? - Олешек говорил вполголоса. Все-таки сказывалась святость
места. Даже записной остряк и бедокур терялся пред ликами Господа. - Что ж,
дело полезное... Я тебя поздравить пришел.
- С чем же это?
- Как с чем? Ты же королевну вернул! Вся людская гудит. Там уже такого
понапридумывали. Требуют, чтобы я в балладе восславил подвиг рыцаря
Годимира, зарубившего ужасного, кровожадного дракона и освободившего
прекрасную королевну. Этот рыцарь, ни одна кухарка не выразила сомнений,
станет новым королем в Ошмянах. И это не может не радовать людей, почти
смирившихся с тем, что руку ее высочества отдадут королю Желеславу. Все
уверены, пан Годимир, что Ошмяны под твоим мудрым правлением станут едва ли
не жемчужиной Заречья...
- Хватит издеваться, - перебил его словинец. - Поздравил? Хорошо. Я
благодарен тебе, Олешек Острый Язык из Мариенберга, за добрые слова. А
теперь можешь идти.
Шпильман, выслушав отповедь, как-то сразу сник, опустил плечи, наклонил
голову. Сказал сдавленным голосом, совершенно не похожим на звучный голос
певца.
- Ты прости меня, Годимир.
- За что?
- За дурь мою. Прости, а?
Драконоборец едва не выругался. Вовремя сдержался - вспомнил, где
находится. Нет, ну это же надо! Приходит, прощения просит, как будто так и
надо! И не совестно же!..
- Прости меня, Годимир... Не знаю, что и нашло на меня. Сперва. Когда