"Владимир Руга, Андрей Кокорев. Гибель 'Демократии' " - читать интересную книгу автора

зазеленить одежду о траву, надевал старую солдатскую форму, раздобытую с
помощью Бородулина. Именно в ней его сегодня задержали сотрудники
контрразведки, очевидно, приняв за дезертира или иную подозрительную
личность...
Лежать на матраце, набитом пробковой крошкой, было непривычно.
Некоторое время Петр возился, стараясь разгладить давившие в спину бугры. В
конце концов ему удалось достичь приемлемого результата. Какое-то время он
прислушивался к своим ощущениям, потом окончательно расслабился; мысли
незаметно переключились на поступок лейтенанта Шмидта. О чем думал мятежный
офицер в ночь перед казнью, лежа на этой койке? О том, что, может быть, в
самый последний момент ему, как Достоевскому, у расстрельного столба
зачитают помилование от государя? Или мучился сознанием, что, преступив
присягу, нарушил кодекс чести, что обрек поверивших ему матросов на смерть?
А может, он был просто безумцем, считавшим себя Наполеоном, которому не
удалось встать во главе нового "русского бунта - бессмысленного и
беспощадного"? Одна телеграмма - "Командую флотом" - чего стоит!
На смену размышлениям о "красном лейтенанте" незаметно пришли
непрошенные воспоминания о счастливых минутах, проведенных с Евгенией. Где
она? Довольна ли своим выбором? Обосновавшись в Севастополе, Шувалов
телеграфировал в ялтинскую гостиницу с просьбой пересылать поступавшую на
его имя корреспонденцию по новому адресу. Однако желанное письмо так и не
пришло. "Что же, - подумал он, - вольному воля. Если бы это был случайный
каприз - род временного помешательства - Евгения давно бы вернулась. Она
прекрасно знает, как сильна моя любовь к ней и что я в силах простить ей
увлечение Светозаровым. Но она молчит, что, скорее всего, означает - все
кончено... Значит, нужно проявить мужской характер: решительно подвести
черту и забыть. Забыть о ней навсегда! В конце концов, я могу искренне
попытаться ответить взаимностью на порыв Аглаи..."

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Если встречу с фронтовым товарищем Петр безоговорочно относил к
подаркам судьбы, то однозначно оценить знакомство с Аглаей Щетининой он
затруднялся до сих пор. Произошло оно в первый же вечер пребывания поручика
в Севастополе благодаря неуемному желанию Бородулина поскорее излечить друга
от хандры. В шесть часов вечера капитан прикатил на автомобиле и
безапелляционно предложил Петру немедленно облачиться в мундир для выхода в
свет. Шувалов попробовал отказаться, но получил суровую отповедь:
- Мон шер, ты не Овидий, поэтому тебе не положено предаваться унынию в
благословенном Крыму. К тому же ты идешь не в гнездо порока, хотя при
желании можно и туда наведаться, а в приличное место. Хозяин дома - местная
достопримечательность. Может слышал, профессор Щетинин? Ну, археолог,
который грозится раскопать весь Херсонес и тем явить миру нечто вроде
Помпеи?
Бородулин самодовольно ухмыльнулся, поймав заинтересованный взгляд
товарища. Еще бы не знать о Щетинине! Герой многих газетных публикаций - от
фельетонов до восторженных статей; чудак, который засыпал властный Олимп
требованиями довести финансирование раскопок античного города до довоенного
уровня. Видите ли, покойный Николай II, дважды побывав на руинах Херсонеса,
распорядился ежегодно отпускать на нужды археологов из своих личных сумм