"Владимир Рудный. Гангутцы " - читать интересную книгу автора

занесет сугробами. Людей не видно. Все мертво. Выбирать площадку на берегу
рискованно: возможны мины.
- Ваше решение?
- Разрешите садиться на лед?
Расскин минуту размышлял: выдержит ли лед? Искать аэродром на материке,
за пределами границ Ханко, нельзя: в тот же день враждебная пресса поднимет
шум, будто русские высадили в Финляндии десант. Финское командование заранее
предупреждено о вылете. Безмолвие внизу, конечно, не случайность. Они
думают, что самолеты повернут обратно. "Что же, придется садиться на лед".
- Добро, - кивнул Расскин и ободряюще добавил: - Как папанинцы на
полюс.
Через несколько минут самолет уже катился по бугристому ледовому полю.
Порывы ветра толкали его в сторону, к торосам. Пропоров насквозь два
сугроба, летчик вовремя отвернул от прикрытого снегом ропака, с трудом
вырулил под защиту скал какого-то островка.
На лед прыгали осторожно. Рука невольно сжимала оружие. Притихшие
десантники толпились тут же, возле машины, озираясь на таинственно вздутые
сугробы, на громоздкие торосы, заслонившие берег.
Самолет стоял возле вмерзшей в лед черной шаланды, полу занесенной
снегом. Комендант успел осмотреть ее и определить, что она сожжена прямым
попаданием стокилограммовой бомбы.
- Уж не Борисова ли работа, Ивана Дмитриевича? Которому звание Героя
дали, посмертно. Где-то здесь погибла его "девятка"...
- Давай, комендант, не каркай, - сердито оборвал его летчик, кажется
только сейчас оценивший весь риск посадки на неразведанный лед, да еще с
людьми. - Выгружай все и готовь посадку остальным машинам. А то устроим тут
кладбище - костей не соберешь...
Разгрузка шла быстро.
Имущество сгрузили возле обгоревшей шаланды.
Комендант наметил границы ледового аэродрома и из плащ-палаток, чехлов
от моторов и всего, что могло выделяться на снегу, стал выкладывать
посадочное "Т".
Репнин с жадностью исследователя смотрел на пустынный остров.
Очевидно, остров невелик, но вблизи нависшие над льдами скалы казались
огромными. К покатому склону одной из скал прилепился, весь в инее, красный
домик с башенкой - наверно, здесь жил смотритель маяка. Окна заколочены,
никого там нет... Репнин разглядел в стороне какие-то каменные развалины,
наполовину занесенные снегом, похожие на остатки старинной крепости.
- Что за остров? - спросил он летчика.
- Густавсверн.
Репнин обрадовался, извлек свою карту.
"Исторический островок. Так и отметим: посадка совершена на пятьдесят
девять градусов сорок восемь минут северной широты и двадцать два градуса
пятьдесят семь минут восточной долготы".
- Подумайте: здесь в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом году батарея
капитана Семенова отбила натиск эскадры Чарльза Нэпира!.. - объяснил Репнин
окружающим, показывая на незнакомый остров. - Семьдесят лет было этому
Семенову, а ведь сам из пушки стрелял, корабль английский потопил. Вот
старик!..
- Над чем вы там колдуете? - сердито спросил Расскин, подходя к