"Борис Руденко. Лиман" - читать интересную книгу автора

- Это блин, - сказал он.
- Что?
- Не что, а кто. Вообще-то официально его назвали илистым придонником,
но мы зовем блином. Как-то с самого начала повелось... Он хоть и здоровый с
виду, но плоский, довольно тонкий и почти слепой. Поедает всякую мелочь в
иле. Ну и его едят все, кому не лень. Ты не беспокойся, он не опасен. Если
случайно наткнется - даже с ног не собьет. Удерет, как заяц.
- Я и не беспокоюсь, - Кроман слегка покраснел. - Просто никогда раньше
не видел.
"А что ты здесь видел, кроме Станции?" - подумал Гусев с неожиданным
раздражением, которого тут же устыдился.
- Как твоя нога? - спросил он.
- Думаю, просто сильный ушиб, - тут же ответил Кроман. - Ну, может
быть, трещина. Без рентгена сказать трудно. Вообще, травмы колена одни из
самых неприятных. Болезненные и долго не проходят... Как ты считаешь, связь
скоро восстановится?
Гусев с досадой дернул плечом.
- Может, через два часа, может, через неделю.
- Чрез неделю - это плохо, - очень серьезно проговорил Кроман. - Калина
может не выдержать.
- Как это "не выдержать"? - быстро и агрессивно переспросил Гусев. -
Что значит "не выдержать"? Объясни, что с ним вообще?
- Пока что продолжается болевой шок, - сухо сказал Кроман голосом,
похожим на скрип давно не смазанных дверных петель. - Все, что возможно в
нашем положении, я сделал. За дальнейшее ручаться не могу.
Его вытянутое, грубой лепки лицо, и так на редкость малоподвижное,
сейчас не отражало и следа эмоций. Гусев посмотрел на эту одушевленную маску
и разозлился еще больше.
- Мы с Калиной на Флоре пять лет, - плохо сдерживая раздражение, сказал
он. - Почти со дня основания Станции. Ты же врач, черт возьми!
Каменная маска дрогнула.
- Извини, - мягко произнес Кроман. - Не злись. Я сам злюсь оттого, что
ничего не могу поделать. Перелом позвоночника - это, знаешь... Домой ему
скорее надо, вот что.
- Да, - наклонил голову Гусев. - Нам всем надо...
Он встал и с некоторым усилием откинул в сторону дверцу кабины.
- Что ты собираешься делать? - спросил Кроман.
- Купаться, - буркнул Гусев и спрыгнул в воду.
Вода доходила почти до пояса, комбинезон воду не пропускал, зато и
тепла не удерживал, но холода Гусев не почувствовал.
"Градусов двадцать восемь-тридцать", - определил он.
Каждый шаг по илистому, топкому дну требовал определенного усилия.
Нога, казалось, проваливалась в неведомую глубину без надежды остановить
падение, но в конце концов словно повисала без опоры в придонной жиже.
Наверное, так же трудно было бы ходить по мягчайшим пуховым подушкам. Это
неприятно, но не опасно. Как и на подушках, провалиться в лимане некуда.
Шагай в любую сторону - к берегу или еще на сотню километров в океан - все
будет точно так же. Только пешком сотню километров по лиману не пройдешь. И
десяти не пройти. Сил не хватит. Пять - еще куда ни шло...
На поверхность всплывали крупные пузыри, лопались, распространяя запах