"Борис Руденко. Те, кто против нас" - читать интересную книгу автора

сколько угодно. Вплоть до намека на Индикатор. Он его, правда, называет
философским камнем и считает, что камень этот служит для поиска хищников, а
не селектов, но суть абсолютно ясна.
- То, что вы нам сообщили, полностью меняет дело, - сказал Магистр. -
Гонта, я намеревался просить вас отправиться в Волгоград, чтобы помочь
Комесу, но теперь вам придется вплотную заняться этим историком. Филин,
полагаю, со своей стороны вы ему окажете необходимое содействие. Только
умоляю вас: будьте предельно осторожны!.. И на своем мотоцикле, кстати!

* * *

"...и теперь пишу Вам, Виталий Михайлович, находясь в изрядно
стесненных обстоятельствах. Представьте себе крохотную палатку, худо-бедно
защищающую от пронизывающих порывов ветра, но ни в коей мере от холода,
который на этой высоте ночами становится совершенно непереносим. Как я уже
писал Вам из Лхасы, мне необыкновенно повезло, когда я повстречал экспедицию
Художника. На мою просьбу присоединиться к ним эти милейшие люди, Художник и
его Супруга, практически сразу ответили мне согласием и даже были
чрезвычайно довольны, что неудивительно. Неожиданно получить в спутники
соотечественника, способного оказаться полезным на трудном пути, который им
предстоял, определенно можно считать удачей. Пишу Вам об этом, отнюдь не
желая преувеличить свои скромные возможности, однако за месяцы, вынужденно
проведенные в Лхасе, я и в самом деле немало преуспел в постижении местных
наречий и диалектов. Теперь, когда стараниями Художника я сделался
официальным членом его экспедиции, основная причина, задержавшая меня в
пути, была наконец-то устранена, к величайшему моему облегчению.
Исключительно доброжелательное отношение местных чиновников к Художнику
отчасти коснулось и меня. Я вновь стал волен в передвижениях и получил
долгожданную возможность продолжить свой путь (разумеется, вместе с
экспедицией Художника).
Свой маршрут Художник проложил, основываясь на довольно смутных
указаниях - как изустных, так и письменных, - которые ему удалось получить у
монахов здешних монастырей. Как ни странно, проходит он весьма близко к
искомой местности и кабы ее обитатели имели намерение явить себя Художнику,
цель экспедиции - отыскание легендарной Шамбхалы - была бы несомненно
достигнута.
Дабы не отнимать Вашего времени, не буду описывать перенесенные нами в
пути тяготы - здесь они обыкновенны и неизбежны, скажу лишь, что мы
добрались наконец до того самого места, где мне предстоит расстаться с
Художником, из-за чего душа моя пребывает в смятении. Невозможность
объяснить ему истинную причину моего бегства (а выглядеть это будет именно
так, несмотря ни на какие письменные извинения, которые я намерен оставить),
равно как и заведомую недостижимость конечного пункта его маршрута, порой
повергает меня в отчаяние. Этот по-настоящему благородный, великий умом и
душой человек не принадлежит к селектам - данная причина единственно
заставляет меня держать его в заблуждении. Потому я вновь, как и прежде,
Виталий Михайлович, намерен серьезнейшим образом ставить перед Советом
вопрос о невозможности и пагубности дальнейшего следования политике
абсолютного затворничества.
Понимаю, что ужас за последствия совершенных ошибок каждому из нас