"Виталий Ручинский. Не ищите кролика Кузю (Журнал "Химия и жизнь", 1977, N 5)" - читать интересную книгу автора

и скачущую взад вперед обезьянку. На полке сбоку тяжелой зеленью
отсвечивали аквариумы. Боря дотянулся до выключателя, щелкнул, и тут я
увидел в дальнем правом углу серый комок. Медленно поднялись и встали
торчком длинные уши, раскрылся и блеснул розовый глаз. Сомнений не было -
Кузя!
В сетку ткнулась обезьянка, зверек с дымчатой шерстью и белыми
полукружьями около ушей. Обезьянка-игрунка, их еще называют уистити. Боря
достал из кармана кусочек яблока и просунул сквозь сетку.
- Ее Сережка Соколов принес, - объяснил Боря. - Отец у него знаете кто?
Капитан дальнего плавания. Он купил ее в Южной Америке, в городе
Мар-дель-Плата...
Мар-дель-Плата! Передо мной возник аэропорт, девица в голубом парике,
улыбающийся Фугасов, мой незабвенный учитель: "Валяйте телексом - отель
"Континенталь", пламенный привет!"
Глаза Кузи разгорались все ярче. И тут - а может, мне это показалось,
потому что Боря не шелохнулся, - тишину прорезал пронзительный звук
детской дудочки.
- А кролик этот прямо в руки мне бросился там, в магазине, продолжал
мальчик. - Все как закричат: "Жаркое! Жаркое приехало!". Я его под куртку
и бежать. Откуда он только взялся?..
- Что ж, у вас просто замечательный живой уголок, - сказал я. И
неожиданно для самого себя добавил: - Ну, пошли?
Я не стал сочинять никаких басен, чтобы вновь завладеть Кузей. Просто
попрощался и все. И на следующий день подал заявление об уходе.
Фугасов выразился так: "Крах авантюриста!" А мне было все равно.
А пока я устроился учителем биологии в школе. Нет, не в той, где в
живом уголке нашел себе приют Кузя: моя - на другом конце города.
Все свободное время я просиживаю в библиотеке. Роюсь в литературе,
анализирую дневниковые записи - ищу ответа на вопрос: что произошло в
опыте с Кузей? Блуждаю в потемках. Пока не нащупаю хотя бы ниточку, к
научной работе я не вернусь - я так решил! Но когда читальный зал пустеет,
лампы на столах гаснут, и, взяв у сонной гардеробщицы плащ, я выхожу на
улицу, под дождь, порой подступает такая тоска, что во рту становится
сухо. Неужели я был в миллиметре от величайшего открытия - от эффекта,
который принес бы мне имя и славу, и просто-напросто свалял дурака?.. И
мама, открыв мне дверь, спрашивает: "У тебя неприятности?"
Никаких неприятностей. Все, как надо. Только очень трудно понять самое
главное.
Утром еду в ту самую школу. Вхожу в живой уголок. Кузя теперь совсем
меня не боится. Я глажу его, щекочу за ушами, а Кузя тычется мне в ладони
мокрым носом...