"Лев Рубинштейн. Альпинист в седле с пистолетом в кармане " - читать интересную книгу автора

роты, как приказано, и нанести обстановку на карту. Грибов сказал: "Надежды
на штатского доцента немного, но делать нечего. Попробуем". И Великанов
повел. Тактично с командиром и умело с картой и на местности. В короткий
срок привел батальон на позицию, вернувшись, доложил о батальоне, о соседях
его и много интересных сведений.
Эпизод второй. Потерялась 2-я рота 3-го батальона. Пропала! Не стала на
свое место. В обороне дыра.
Плохо, если искомая иголка в стоге сена, но хуже, если ты даже не
знаешь, в каком стоге.
Грибов попросил меня отыскать роту. Не приказал, а попросил, он умел
так приказывать.
- На мотоцикле умеете? - Он к тому же еще обращался к нам на "Вы".
- Конечно, умею.
Я еще в 8-м классе школы их обожал и объезжал. Целый день обтирал
детали и чистил гаражи у Шурки Сливкина (брата Сливкина Кости, соклассника),
чтоб проехать по двору, за Мальцевским рынком, три шага туда и три обратно.
Тут же я вспомнил, как веселый и пьяненький Шурка разрешил однажды
прокатиться по Баскову переулку (был у нас в Ленинграде раньше такой
переулок), а я уехал к Медному Всаднику по набережной. И обратно приехал, не
имея прав и не зная правил.
Тот мотоцикл не имел коробки скоростей и заводился с разгона. На нем
была еще ременная передача. Словом, это было чудо двадцатого века фирмы РЫ.
Немецкая Fabrik Nnational. Я его обожал как живое существо.
А тут мне дали новый мотоцикл "Красный Октябрь" и задание ехать далеко.
Не важно куда, не важно, что дорогу бомбят. Важно - ехать далеко. И послал
меня сам полковник разыскать, эту проклятую роту 3-го батальона и отвести на
место. Я поехал, весело наслаждаясь движением, строил планы, думал, стать бы
связным мотоциклистом штаба. Восторг кончился, когда на спидометре стояло
два километра сто метров. Мотор перегрелся, поршень заклинило, и я пошел
пешком, ведя мотоцикл, как говорили у нас на Мальцевском рынке, за рога.
Волочить его пришлось больше двадцати километров по полям и лесам, песку и
глине. Роту я нашел и на место поста-вил и совсем негодный мотоцикл привел
обратно в штаб.
О гом, чтобы оставить его на пути туда, я и думать не смел. А вдруг
пойду обратно другой дорогой? По пути обратно я его и все мотоциклы мира
ненавидел и проклинал и из мсти-тельности к себе за свое необыкновенное и
необоснованное увлечение, наказывая себя за глупость, вел обратно.
Связным мотоциклистом я не стал. Не было мотоцикла, и и их больше не
любил. Но авторитет знающего карту и местность и симпатию комбрига для всей
группы альпинистов мы с Карпом заработали.
Особенную трудность составляли наши карты. Они не корректировались
более десятка лет. Отдельных сараев, обозначенных там, уже не было, они
сгорели или сгнили. Углы рощ и дороги, по которым приходилось
ориентироваться, не существовали или вновь появились; приходилось угадывать,
расшиф-ровывать ориентиры. (Позже мы воевали по картам, захваченным у
противника. То были карты!)
После этих подвигов нас стали сохранять как нештатное подразделение и
давать нам самые трудные задания по раз-ведке и связи с подразделениями.
Однако благоволение комбрига позволяло вести себя не совсем по-воински, а
независимо и сохранять, как утешение, штатские замашки.