"Алексей Рубан. Три дня и три ночи (Повесть) " - читать интересную книгу автора

беспрерывно лило, хочу пристроиться под какой-нибудь аркой, слушать
Radiohead и наблюдать, как тугие водяные струи станут хлестать по земле,
распугивая горожан и курортников. На худой конец можно будет просто посидеть
на своем крытом балконе с Ремарком в одной руке и сигаретой в другой.
Кстати, по вечерам после дождя небо над моей крышей приобретает загадочный
красноватый оттенок, на фоне которого полуразрушенный дом напротив вместе с
парой высоченных деревьев выглядят почище, чем обложка любого "думового"**
альбома. В последнее время моя склонность к созерцанию находится на весьма
низком уровне, но очарование этого вида столь велико, что иногда я могу
часами стоять, упершись руками в балконную решетку, и смотреть вдаль,
позволяя мыслям течь в самых прихотливых направлениях.

* "K a t a t o n i a " - тяжелый коллектив из Уэльса. ** D o o m - m e
t a l - великое явление в музыкальной культуре конца двадцатого столетия.
Общая концепция может быть выражена в словах "Бога нет" и "Она меня
покинула".

Но все это мечты, а в реальности я толкаю двери компьютерного магазина
"WorldTech", пряча бутылку пива в задний карман джинсов, дабы не смущать умы
администрации и клиентов. Подобная техника у меня наработана годами
практики, и за несколько секунд поллитровка уютно пристраивается в районе
моей левой ягодицы, прикрытая сверху помятой футболкой с угрожающей надписью
"Samael". Вхожу внутрь.
Магазин (а точнее говоря, некая помесь выставки достижений современных
компьютерных технологий и офиса) встречает меня блеском стекол
многочисленных стеллажей, гудением системных блоков и упоительной прохладой,
порожденной великим изобретением людского гения - кондиционером. Человек по
имени Норм, из-за которого, собственно, я и оказался в таком непривычном для
себя месте, сидит прямо напротив входа перед каким-то навороченным монитором
и упоенно клацает клавиатурой. Размеренной походкой подхожу к Нормовскому
столу, бесцеремонно плюхаюсь в небольшое кресло и с ходу выдаю цитату из
Ницше по поводу смотрящих в бездну*, отдавая дань своей излюбленной традиции
эпатировать окружающий люд с порога.

* Имеется в виду фраза Фридриха Ницше: "Когда долго смотришь в бездну,
бездна начинает смотреть в тебя".

Впрочем, на Норма мое ерничество всегда действовало слабовато, вот и
сейчас он невозмутимо переводит взгляд с экрана на меня, еле заметно
улыбается и протягивает для пожатия руку. От столь явных проявлений
иммунитета к своей харизме я прихожу в неистовство и начинаю откровенно
юродствовать, изощряясь на все лады. Спич мой поражает масштабностью и
синкретизмом: здесь и эпические истории о кровавых схватках с "христианскими
отродьями", и исполненное неизбывного трагизма повествование на тему
"Объятия зеленого змия", и величественная ода утреннему кровохарканью. Я уже
вплотную подбираюсь к недавно разработанной концепции вселенского эгоизма,
как вдруг замечаю, что Норм совершенно спокойно продолжает заниматься своей
компьютерной белибердой, не проявляя даже видимости заинтересованности моим
словоблудием. Да, при таком раскладе руки опустились бы у кого угодно. Я все
же делаю последнюю отчаянную попытку хоть как-то впечатлить публику, но и