Глава шестнадцатая. Комната секретов

– Мы столько раз бывали в этом туалете, и она всё время была в каких-то трех сидениях от нас, – горько сокрушался Рон на следующий день за завтраком, – в любой момент могли её обо всём расспросить, а сейчас…

Ребятам и так слишком долго всё сходило с рук – и поход за пауками, и пребывание в женском туалете – они умудрились не попасться никому из учителей. Но теперь, учитывая обстоятельства, пробраться в туалет прямо рядом с местом первого преступления нечего было и мечтать.

Однако, на первом же уроке, на превращениях, произошло нечто, что впервые за долгое время заставило мальчиков позабыть про Комнату Секретов. Через десять минут после начала урока профессор МакГонаголл объявила, что с первого июня, то есть ровно через неделю, начинаются экзамены.

– Экзамены? – взвыл Симус Финниган. – Их не отменили?

За спиной у Гарри что-то с шумом упало. Это Невилль Длиннопопп выронил волшебную палочку. Во время падения палочка стукнула по ножке стола, и та исчезла. Профессор МакГонаголл починила стол изящным движением своей собственной палочки и, нахмурив брови, повернулась к Симусу.

– Школа потому и не закрылась, несмотря на трудные времена, чтобы вы могли получать образование, – строго произнесла она. – Следовательно, экзамены должны состояться как положено, и я очень надеюсь, что вы будете усердно к ним готовиться.

Усердно готовиться! Гарри и в голову не приходило, что при нынешнем положении вещей могут быть какие-то экзамены! По классу побежал бунтарский шепоток, и профессор МакГонаголл насупилась ещё больше.

– Профессор Думбльдор просил, чтобы в школе, по возможности, всё шло как обычно, – сказала она. – А это означает, – не понимаю, почему надо вам это объяснять, – что мы должны проверить, чему вы научились за этот год.

Гарри грустно опустил глаза на двух белых кроликов, которых ему нужно было превратить в шлёпанцы. Чему же он научился за этот год? Ничего, что могло бы оказаться полезным на экзамене, в голову не приходило

Рон выглядел так, словно его только что сослали в Запретный лес на вечное поселение.

– Представляешь, как я буду сдавать экзамены вот с этим? – и он сунул под нос Гарри свою волшебную палочку, отчего-то выбравшую именно этот момент для того, чтобы громко засвистеть.

За три дня до первого экзамена, перед завтраком, профессор МакГонаголл сделала ещё одно объявление.

– У меня для вас хорошие новости, – сказала она, и Большой зал, вместо того чтобы затихнуть, взорвался криками:

– Думбльдор возвращается! – радостно завопили некоторые.

– Пойман Наследник Слизерина! – взвизгнула девочка за столом «Равенкло».

– Возобновятся квидишные игры! – исступленно проорал Древ.

Когда гвалт прекратился, профессор МакГонаголл продолжила:

– Профессор Спаржелла известила меня, что мандрагоры наконец-то созрели, и их можно срезать. Сегодня вечером мы сможем оживить Окаменевших. Вам не нужно напоминать, что кто-то из них, вполне вероятно, сможет назвать нам имя нападавшего – или сказать, что это было за существо. Я надеюсь, что этот страшный год закончится поимкой преступника.

Стены зала задрожали от счастливых воплей. Гарри бросил взгляд на слизеринский стол и вовсе не удивился, заметив, что Драко Малфой не радуется вместе со всеми. Зато Рон был счастливее, чем когда-либо за все последнее время.

– Значит, теперь уже неважно, допросили мы Миртл или нет! – сказал он Гарри. – Скорее всего, у Гермионы на всё найдутся ответы, когда она проснется! Но ты только представь, что с ней будет, когда она узнает, что через три дня экзамены! А она не занималась. Да она с ума сойдёт! Пожалуй, пока экзамены не кончатся, её нужно так подержать, в окаменении, из соображений человеколюбия.

В это время подошла Джинни Уэсли и села рядом с братом. Вид у неё был нервный, напряженный; Гарри заметил, что она ломает руки, хотя и старается держать их спокойно, на коленях.

– Что такое? – спросил Рон, накладывая себе ещё овсянки.

Джинни ничего не ответила, только переводила взгляд с одного предмета на столе на другой. Испуганное выражение её лица кого-то Гарри напоминало, только он никак не мог сообразить, кого именно.

– Давай, выкладывай, – подбодрил Рон, заметивший её смущение.

Тут вдруг Гарри осознал, на кого сейчас так похожа Джинни. Она качалась взад-вперёд на краешке стула точно так же, как делал Добби, когда не мог решиться выдать секретную информацию.

– Мне нужно вам кое-что сказать, – промямлила Джинни, избегая встречаться с Гарри глазами.

– В чём дело? – спросил Гарри.

Джинни мялась, как будто не могла найти нужных слов.

– Ну что? – почти крикнул Рон.

Джинни открыла рот, но всё равно не могла издать ни звука. Гарри наклонился к ней и тихим голосом, так, чтобы его могли слышать только Рон да Джинни, спросил:

– Это касается Комнаты Секретов? Ты что-то видела? Кто-то сделал что-то странное?

Джинни набрала побольше воздуху, но в этот самый момент подошёл Перси, уставший, даже изнурённый.

– Если ты уже позавтракала, Джинни, я сяду на твоё место. Умираю с голоду, я только что с ночного дежурства.

Джинни вскочила, как будто стул под ней внезапно сделался электрическим, глянула на Перси быстрым, испуганным взором и убежала. Перси сел и схватил кружку с подноса в центре стола.

– Перси! – сердито воскликнул Рон. – Она как раз собиралась рассказать нам что-то важное!

Перси, набравший в рот чаю, поперхнулся.

– Что ещё важное? – кашляя, с трудом выговорил он.

– Я спросил её, не видела ли она чего-нибудь необычного, и она собралась было говорить…

– Ах, это… это не имеет никакого отношения к Комнате Секретов, – сразу же сказал Перси.

– А ты откуда знаешь? – Рон высоко поднял брови.

– Ну… ммм… раз уж тебе так хочется знать, Джинни, ммм, застала меня позавчера, когда я…. ну, это неважно… главное, что она застала меня за одним занятием и я, ммм, попросил её никому об этом не рассказывать. Надо заметить, я был уверен, что она сдержит своё обещание. Но это неважно, правда, я бы…

Первый раз на памяти Гарри Перси до такой степени смутился.

– А чем же ты занимался, Перси? – хитро ухмыльнулся Рон. – Валяй, признавайся, мы не будем смеяться.

Перси не улыбнулся в ответ.

– Передай мне, пожалуйста, булочку, Гарри, я ужасно проголодался.

Хотя Гарри и знал, что уже завтра загадка должна разрешиться без их с Роном помощи, он всё-таки не хотел упускать шанса поговорить с Миртл, если таковой представится – и, к его полнейшему восторгу, он представился. Это случилось ближе к полудню, когда Сверкароль Чаруальд отводил ребят на историю магии.

Чаруальд, который так часто уверял их, что опасность миновала, и чьи заверения были столь позорно опровергнуты, теперь пребывал в искреннем убеждении, что не стоит больше беспокоиться о том, чтобы провожать детей с урока на урок. Волосы его были уложены не так аккуратно, как всегда, видимо, ночью учитель не спал, а дежурил на четвёртом этаже.

– Попомните мои слова, – заявил он, когда процессия завернула за угол, – первыми словами несчастных Окаменевших будут: «это сделал Огрид». Честно, я удивляюсь, что профессор МакГонаголл всё ещё считает необходимыми эти меры предосторожности.

– Согласен с вами, сэр, – поддакнул Гарри, и Рон от изумления выронил книжки.

– Спасибо, Гарри, – вежливо поблагодарил Чаруальд. Им пришлось подождать, пока освободится коридор – навстречу шла группа хуффльпуффцев. – Я хотел сказать, что у нас, у учителей, достаточно забот помимо того, чтобы водить учащихся из класса в класс и стоять на страже по ночам…

– Точно, – подхватил Рон. – Почему бы вам, сэр, не оставить нас здесь, ведь осталось дойти всего ничего, один коридорчик…

– Ты знаешь, Уэсли, пожалуй, я так и сделаю, – обрадовался Чаруальд. – Мне и впрямь надо пойти подготовиться к следующему уроку…

И он торопливо удалился.

– Подготовиться к следующему уроку, – презрительно скривился Рон, глядя вслед учителю, – скажи лучше, завить кудряшки.

Они незаметно отстали от остальных гриффиндорцев, а затем пулей кинулись в боковой коридор и помчались к туалету Меланхольной Миртл. Но, как раз в тот момент, когда они поздравляли друг друга с великолепно удавшейся операцией…

– Поттер! Уэсли! Что вы здесь делаете?

Это была профессор МакГонаголл. Её рот был сжат в самую узкую из всех узких полосок.

– Мы хотели… нам надо… – начал запинаться Рон. – Мы собирались… пойти и…

– Навестить Гермиону, – закончил Гарри. И Рон, и профессор МакГонаголл посмотрели на него с удивлением.

– Мы её сто лет не видели, профессор, – быстро-быстро заговорил Гарри, встав Рону на ногу, – и хотели потихонечку прокрасться в палату, понимаете, и сказать ей, что мандрагоры практически готовы и что, ммм, ну, чтобы она не беспокоилась…

Профессор МакГонаголл продолжала неподвижно смотреть на них, и Гарри, на какую-то секунду, показалось, что она сейчас разразится криком, но вместо этого суровая дама заговорила странно надтреснутым голосом.

– Разумеется, – начала она, и Гарри с изумлением заметил, как в её птичьем глазу блеснула слезинка. – Разумеется, я понимаю, как трудно приходилось тем, чьи друзья… я всё понимаю. Да, Поттер, конечно, вы можете навестить мисс Грэнжер. Я сообщу профессору Биннзу, куда вы пошли. Скажите мадам Помфри, что я вам разрешила.

Гарри с Роном удалились, с трудом веря в то, что им удалось избежать наказания. Едва завернув за угол, они явственно услышали, что профессор МакГонаголл громко высморкалась.

– Это, – пламенно заявил Рон, – было твоё самоё лучшее враньё!

Зато теперь у них не оставалось другого выбора, кроме как пойти и сказать мадам Помфри, что профессор МакГонаголл разрешила им навестить Гермиону.

Мадам Помфри впустила их неохотно.

– Какой смысл разговаривать с Окаменевшим человеком, – буркнула она, и мальчики были вынуждены с ней согласиться, особенно, когда сели рядом с постелью подруги. Гермиона явно не имела ни малейшего понятия о том, что к ней пришли посетители, и можно было с тем же успехом просить не беспокоиться тумбочку у её кровати.

– Хотел бы я знать, видела ли она нападавшего? – спросил Рон, печально глядя на неподвижное лицо Гермионы. – Потому что если он нападал исподтишка, то, может быть, никто из жертв его и не видел…

Гарри смотрел не на лицо Гермионы. Его гораздо больше заинтересовала её правая рука. Она лежала поверх одеяла и, наклонившись поближе, Гарри увидел краешек какой-то бумажки, зажатой в кулаке.

Удостоверившись, что мадам Помфри нет поблизости, Гарри обратил на бумажку внимание Рона.

– Попробуй её вытащить, – шепнул Рон, передвинув свой стул так, чтобы загородить собой Гарри от мадам Помфри.

Легко сказать «вытащить». Рука Гермионы была очень крепко сжата; Гарри боялся порвать бумажку. Рон сторожил, а Гарри тащил и вертел листочек так и сяк, и наконец, после десяти весьма напряженных минут, добился своего.

Это оказалась страничка из древней библиотечной книжки. Гарри энергично расправил её, и они с Роном склонились и стали читать:

Под этим текстом рукой Гермионы было написано одно-единственное слово:

В мозгу у Гарри словно включился свет.

– Рон, – выдохнул он. – Вот оно! Вот ответ! Монстр из Комнаты Секретов – это василиск – гигантский змей! Поэтому я повсюду слышал его голос, а никто другой его слышать не мог. Ведь я – змееуст!

Гарри обвел взглядом постели вокруг.

– Василиск убивает людей взглядом. Но никто не умер – потому что никто не смотрел ему прямо в глаза. Колин видел его через окошко фотоаппарата. Василиск выжег всю плёнку, помнишь, но зато Колин всего-навсего Окаменел. Джастин… Джастин посмотрел на Василиска сквозь Почти Безголового Ника! Ник получил полную порцию, но ведь он не мог умереть снова… а Гермиону и ту девочку, старосту из «Равенкло», нашли с зеркальцем. Гермиона только что догадалась, что монстр – это Василиск. Клянусь чем угодно, она предупредила первого же человека, который ей попался по дороге, что нужно смотреть в зеркало, прежде чем заворачивать за угол! И девочка вытащила своё зеркальце и…

Рон открыл рот.

– А миссис Норрис? – прошептал он с интересом.

Гарри задумался, постаравшись воссоздать в памяти картину, которая предстала перед их глазами в Хэллоуин.

– Потоп, – медленно произнес он. – Вода из туалета Меланхольной Миртл. Уверен, миссис Норрис увидела только отражение…

Он ещё раз пробежал глазами страничку, которую держал в руке. И чем дольше смотрел, тем больше смысла в ней находил.

– …петушиного крика… являющегося смертельным… – вслух прочитал он. – Петухов Огрида кто-то убивал! Наследник Слизерина не хотел, чтобы около замка были петухи! Чрезвычайно страшен для пауков! Всё сходится!

– Но каким образом Василиск передвигался по замку? – спросил Рон. – Гигантский змей? Кто-нибудь должен был его увидеть…

И на этот вопрос у Гарри был готов ответ. Он показал нацарапанное Гермионой слово внизу странички.

– Трубы, – коротко сказал он. – Трубы… Рон, змей ползал по канализационным трубам. Я слышал голос внутри стен…

Рон вдруг схватил Гарри за руку.

– Вход в Комнату Секретов! – хрипло выговорил он. – Что, если он в туалете? Что, если он…

– В туалете у Меланхольной Миртл! – подхватил Гарри.

Они едва могли усидеть на месте, так захватила их эта догадка.

– И это значит, – сказал Гарри, – что я не единственный змееуст в школе. Наследник Слизерина тоже. Так он управляет василиском.

– И что нам делать? – спросил Рон. Глаза у него горели. – Идти прямо к МакГонаголл?

– Давай пойдём в учительскую, – предложил Гарри, вскакивая со стула. – Она будет там через десять минут. Уже почти перемена.

Они побежали вниз по лестнице. Не желая больше попадаться учителям в коридорах, они направились прямиком в учительскую. Там было пусто. Это была просторная комната, обшитая панелями. В ней стояло множество коричневых деревянных столов. Гарри с Роном принялись мерить комнату шагами, слишком возбужденные, чтобы сидеть.

Но колокол так и не прозвонил.

Вместо этого, эхом отдаваясь по коридорам, раздался голос профессора МакГонаголл, магически усиленный.

– Всем учащимся немедленно вернуться в общежития колледжей. Всем учителям вернуться в учительскую. Немедленно, прошу вас.

Гарри на каблуках повернулся к Рону.

– Неужели снова нападение? Опять?

– Что нам делать? – в панике спросил Рон. – Идти в башню?

– Нет, – решил Гарри, осмотревшись по сторонам. Слева стоял страшенный гардероб, полный учительской одежды. – Давай спрячемся. Послушаем, в чём дело. А потом расскажем им, что мы выяснили.

Они залезли в шкаф, прислушиваясь к топотанию ног на верхнем этаже. Дверь в учительскую с шумом распахнулась. Сидя среди складок затхлого платья ребята наблюдали за тем, как учителя собираются в комнате. Некоторые из них явно недоумевали, в чём дело, другие выглядели напуганными. Вскоре прибыла профессор МакГонаголл.

– Случилось ужасное, – сообщила она умолкнувшему собранию: – Монстр забрал ученицу. Прямо в Комнату.

Профессор Флитвик тоненько закричал. Профессор Спаржелла прижала ладони к губам. Злей вцепился в спинку стула и выдавил:

– Как вы можете быть уверены?

– Наследник Слизерина, – ответила профессор МакГонаголл, побелевшая как полотно, – оставил записку. На стене, прямо под первой надписью. «Её скелет будет лежать в Комнате Секретов вечно.»

Профессор Флитвик разрыдался.

– Кого он забрал? – спросила мадам Самогони. Ноги отказались держать её, и она медленно опустилась в кресло. – Какую ученицу?

– Джинни Уэсли, – ответила профессор МакГонаголл.

Гарри почувствовал, как за его спиной Рон молча сполз по стенке шкафа.

– Завтра мы должны будем отослать всех учащихся по домам, – сказала профессор МакГонаголл. – Для «Хогварца» это конец. Думбльдор всегда говорил…

Дверь в учительскую снова хлопнула. Один безумный миг Гарри был уверен, что это Думбльдор. Но это пришел Чаруальд, искрящийся и сияющий.

– Прошу прощения… задремал… и наверняка пропустил что-нибудь интересненькое?…

Он, казалось, не замечал, что остальные учителя смотрят на него с откровенной ненавистью. Злей вышёл вперёд.

– Пропустил, – сказал он. – Преступника. Монстр похитил девочку. Забрал её в Комнату Секретов. Ваш час настал, Чаруальд.

Чаруальд побелел от страха.

– Да-да, Сверкароль, – поддержала Злея профессор Спаржелла, – разве не вы говорили нам вчера, что прекрасно знаете, где находится Комната Секретов?

– Я?… Ну, я только… – пролепетал Чаруальд.

– Не вы ли говорили мне, что абсолютно точно знаете, кто скрывается в Комнате? – тонким голосом вставил профессор Флитвик.

– Разве? Я не пом…

– А вот я точно помню, как вы сказали – незадолго до ареста Огрида – что сожалеете, что вам не дали попытки поймать чудовище, – сказал Злей. – Не вам ли принадлежат слова: «все лезут не в своё дело и только всё портят, в то время как следовало бы с самого начала предоставить мне полную свободу?»

Чаруальд ошарашенным взором обводил каменные лица коллег.

– Я… на самом деле я ни разу… вы не так поняли…

– Что ж, теперь мы поручаем это дело вам, – решительно сказала профессор МакГонаголл. – Сегодня вам предоставляется великолепная возможность показать себя. Обещаю, никто не будет вам мешать. Вы сможете схватить монстра исключительно самостоятельно. Полная свобода – наконец-то.

Чаруальд озирался в полнейшем отчаянии, но никто не пришел ему на помощь. Бедняга растерял всю свою внешнюю привлекательность. С трясущимися губами, в отсутствие белозубой улыбки, он выглядел жалким хлюпиком с безвольным подбородком.

– Оч-ч-чень хорошо, – пролопотал он. – Я… я буду у себя в кабинете… я должен подготовиться.

Он выскочил из учительской.

– Так, – сказала профессор МакГонаголл. Её ноздри гневно раздувались. – По крайней мере, от него мы избавились, не будет путаться под ногами. А сейчас завучи колледжей должны пойти проинформировать учащихся о случившемся. Скажите им, что «Хогварц-Экспресс» отправляется завтра рано утром. И, пожалуйста, проследите, чтобы никто не покидал общежитий.

Учителя, один за другим, вышли из комнаты.

Это был один из самых ужасных, а, возможно, и ужаснейший, день в жизни Гарри. Он, Рон, Фред и Джордж забились в уголок гриффиндорской гостиной и молча сидели рядом, не в силах произнести ни слова. Перси с ними не было. Он ходил посылать сову родителям, а потом заперся в спальне.

Никогда раньше ни один день не тянулся так долго, и никогда раньше башня «Гриффиндора» не была столь же безмолвна, сколь и переполнена. Незадолго до заката, Фред с Джорджем ушли спать – они не могли больше выносить бесцельного сидения.

– Она что-то знала, Гарри, – сказал Рон, заговорив в первый раз с того момента, когда они забрались в шкаф в учительской. – Поэтому её и похитили. Она хотела поговорить вовсе не о Перси. Она что-то выяснила про Комнату Секретов. Видимо, поэтому её и… – Рон сердито вытер слёзы. – Понимаешь, у неё ведь чистая кровь. Причин забирать её не было.

Гарри смотрел, как солнце, кроваво-красное, утопает за линией горизонта. Никогда раньше он не чувствовал себя так ужасно. Если бы они могли хоть что-то сделать. Хоть что-нибудь.

– Гарри, – выговорил Рон. – Как ты думаешь, есть хоть какой-то шанс, что она… ну, ты понимаешь…

Гарри не знал, что ответить. Он не верил, что Джинни может быть всё ещё жива.

– Знаешь, что? – вдруг оживился Рон. – По-моему, надо пойти поговорить с Чаруальдом. Рассказать ему всё, что мы знаем. Пусть он попробует пробраться в Комнату. Мы скажем ему, где она, по нашему мнению, находится, и про василиска тоже скажем.

Поскольку Гарри не приходило в голову ничего другого, и поскольку он не мог сидеть сложа руки, он согласился. Сидевшие вокруг гриффиндорцы были так подавлены и так сильно сочувствовали Уэсли, что даже не сделали попытки остановить Гарри и Рона, когда они поднялись с кресел, пересекли гостиную и выбрались в отверстие за портретом.

Тьма сгущалась по мере того, как они спускались к кабинету Чаруальда. Внутри, за дверью, явно кипела работа. Было слышно какое-то шарканье, шварканье, звук торопливых шагов.

Гарри постучался. За дверью воцарилась напряженная тишина. Затем в двери приоткрылась узенькая-преузенькая щелочка, и ребята увидели испуганный глаз Чаруальда.

– Ох – мистер Поттер – мистер Уэсли, – пробормотал он, открывая дверь чуточку пошире. – Я сейчас, знаете ли, занят – могу уделить вам совсем немного времени…

– Профессор, у нас есть для вас кое-какая информация, – сказал Гарри. – Нам кажется, это может помочь.

– Эээ… что же… это не так уж… – на той стороне лица Чаруальда, что была обращена к мальчикам, отражалось крайнее замешательство. – Я хочу сказать… ну… ладно…

Он открыл дверь, и ребята вошли.

Кабинет был почти полностью разорён, стены оголены. На полу стояли два сундука с открытыми крышками. В одном из них валялись наспех скомканные робы, нефритовые, лиловые, цвета ночного неба; в другом горой высились книжки. Фотографии, раньше висевшие на стенах, были кое-как рассованы по ящикам, стоявшим на письменном столе.

– Вы куда-то собираетесь? – непонимающе спросил Гарри.

– Ммм, да, вообще-то, – буркнул Чаруальд и с этими словами сорвал с внутренней стороны двери огромный, в натуральную величину, плакат с изображением самого себя и начал скатывать его в трубочку. – Меня вызвали… срочно… нельзя отказаться… должен ехать…

– А как же моя сестра? – отрывисто спросил Рон.

– Ну, что касается этого… что же поделаешь… такая неприятность… – бормотал Чаруальд, не глядя ребятам в глаза. Одновременно он выдвинул ящик стола и свалил в пакет содержимое. – Кто больше меня может сожалеть об этом…

– Вы учитель по защите от сил зла! – крикнул Гарри. – Вы не можете уехать! Сейчас, когда силы зла творят беззаконие!

– Ну… должен сказать… когда меня пригласили на работу… – промямлил Чаруальд, складывая стопки носков поверх платья, – то в описании обязанностей не было… я не ожидал…

– Вы хотите сказать, что вы сбегаете? – не веря собственным ушам, спросил Гарри. – После всего того, о чём вы пишете в своих книгах…

– Книги иногда не вполне адекватно отражают реальность, – деликатно заметил Чаруальд.

– Но вы же их сами написали! – завопил Гарри.

– Милый ребёнок, – сказал Чаруальд, выпрямился и впервые поглядел на Гарри, нахмурив брови. – Подумай головой. Мои книги не продавались бы и вполовину так хорошо, как сейчас, если бы люди думали, что не я проделал все те чудеса, которые в них описаны. Никому неинтересно читать про старого уродливого армянского ведьмака, пусть бы он спас хоть сто деревень от оборотней. Представьте себе, как бы выглядела его фотография на обложке! И одевается он безвкусно! А у ведьмы, которая изгнала Бэндон-Банши, была заячья губа. Понятно? Так что, давайте не будем…

– То есть, вы попросту присвоили себе заслуги других людей?! – продолжая не верить тому, что видит и слышит, воскликнул Гарри.

– Гарри, Гарри, – Чаруальд нетерпеливо покачал головой, – всё совсем не так просто. Я вложил свой труд. Я нашёл этих людей. Расспросил их, как конкретно они проделали то, что проделали. Потом мне пришлось наложить на них заклятие забвения, чтобы они забыли о том, что сделали. Если есть что-то, чем я могу гордиться, так это умение накладывать заклятие забвения. Так что я вложил мно-о-ого своего труда, Гарри. Это тебе не просто книжечки подписывать и для журналов сниматься. Хочешь славы – готовься к тяжёлой утомительной работе.

Он захлопнул сундуки и запер замки.

– Дайте-ка подумать, – сказал он. – Кажется, ничего не забыл. Да. Осталась только одна вещь.

Он достал волшебную палочку и повернулся к ребятам.

– Страшно извиняюсь, детки, но сейчас мне придётся наложить заклятие забвения и на вас. Я же не могу позволить вам выболтать мои маленькие тайны. Я тогда не смогу продать больше ни одной книжки…

Но Гарри опередил Чаруальда. Учитель едва успел поднять палочку, а Гарри уже взревел: «Экспеллиармус!»

Чаруальда отбросило назад, и он опрокинулся через сундук; его палочка взлетела высоко в воздух; Рон поймал её и выкинул в открытое окно.

– Не надо было разрешать профессору Злею обучать нас этому, – свирепо рыкнул Гарри, ногой отпихивая сундук в сторону. Чаруальд взглянул на него с пола, снова слабый и беззащитный. Гарри держал его на прицеле волшебной палочки.

– Что вы от меня хотите? – дрожащим голосом выговорил Чаруальд. – Я понятия не имею, где находится Комната Секретов. Я ничем не могу вам помочь.

– Вам повезло, – сказал Гарри, кончиком палочки заставляя Чаруальда встать, – мы знаем, где находится Комната Секретов. И кто находится внутри. Пойдемте.

Под конвоем они вывели Чаруальда из кабинета и повели к ближайшей лестнице по тёмному коридору, где на стене светились зловещие надписи, к туалету Меланхольной Миртл.

Чаруальда втолкнули первым. Гарри со злорадством отметил, что учитель трясётся от страха.

Меланхольная Миртл сидела на краешке последнего унитаза.

– А, это ты, – фыркнула она, заметив Гарри. – Чего тебе на этот раз?

– Я хочу знать, как ты умерла, – без обиняков спросил Гарри.

В мгновение ока Миртл изменилась до неузнаваемости. Она просияла от счастья, как будто ей сроду не задавали такого приятного вопроса.

– Оооооо, это было ужа-а-а-сно, – со смаком начала рассказывать она. – Это случилось прямо здесь. Я умерла в этой самой кабинке. Я так хорошо всё помню. Я спряталась, потому что Оливия Хорнби дразнила меня из-за очков. Я заперла дверь и стала плакать, а потом услышала, что кто-то вошёл. И сказал что-то непонятное. На другом языке, я так думаю. Но, на самом деле, меня удивило то, что это говорил мальчик. Я открыла дверь, чтобы сказать ему, что ему сюда нельзя, чтобы он шёл в свой туалет, и тут… – Миртл многозначительно перевела дух, её лицо сияло, – я умерла.

– Отчего? – спросил Гарри.

– Понятия не имею, – ответила Миртл страшным шепотом. – Я только помню два огромных, гигантских, желтых глаза. Моё тело как будто окаменело, потом я полетела прочь… – она мечтательно посмотрела на Гарри. – А потом я опять вернулась. Понимаешь, я решила преследовать Оливию Хорнби. О, уж она пожалела, что смеялась над моими очками.

– А где именно ты видела эти глаза? – спросил Гарри.

– Где-то там, – неопределенно показала Миртл в сторону раковины напротив её унитаза.

Гарри с Роном кинулись туда. Чаруальд стоял далеко сзади, с выражением смертельного ужаса на лице.

В раковине не было ничего необычного. Они изучили её дюйм за дюймом, внутри и снаружи, включая трубы под ней. И тут Гарри увидел: на одной из сторон медного краника была нацарапана картинка: крохотная змейка.

– Этот кран никогда не работал, – радостно сообщила Миртл, когда ребята попытались отвернуть его.

– Гарри, – шепнул Рон. – Скажи что-нибудь. Что-нибудь на серпентарго.

– Но… – Гарри усиленно задумался. Те два раза, когда ему удавалось заговорить на серпентарго, он оказывался лицом к лицу со змеей. Он сосредоточился на миниатюрной гравировке, стараясь себе представить, что это – настоящая змея.

– Откройся, – сказал он.

И оглянулся на Рона.

– Английский, – покачал головой Рон.

Гарри снова вгляделся в змейку и приказал себе поверить, что перед ним живая змея.

– Откройся, – сказал он.

Но услышал вовсе не эти слова; странное шипение вырвалось у него изо рта. Кран засиял ослепительным алмазным светом и стал вращаться. В следующую же секунду раковина начала двигаться; точнее сказать, она куда-то исчезла, оставив открытым вход в трубу, широкую настолько, что взрослый человек легко мог бы провалиться в неё.

Гарри услышал судорожный выдох Рона и снова поднял глаза. Он понял, что ему нужно делать, он решился.

– Я спускаюсь вниз, – решительно объявил он.

Он уже не мог остановиться, только не теперь, когда они нашли вход в Комнату Секретов, не теперь, когда появился жалкий, ничтожный, почти безнадежный, но всё-таки шанс спасти Джинни.

– Я с тобой, – сказал Рон.

Возникла пауза.

– Вряд ли я могу быть вам полезен, – небрежно бросил Чаруальд, и на его лице появилась тень былой улыбки. – Я всего лишь…

Он положил было ладонь на ручку двери, но мальчики выставили на него волшебные палочки.

– Пойдете первым! – приказал Рон.

С белым как мел лицом, без палочки, Чаруальд приблизился к дыре.

– Мальчики, – прошептал он еле слышно, – мальчики, что в этом толку?

Гарри палочкой подтолкнул его в спину. Чаруальд опустил ноги в трубу.

– Я правда не думаю, – начал он, но Рон пнул его, и он соскользнул вниз и исчез из виду. Гарри сразу же последовал за ним. Он осторожно опустился в трубу и отцепил руки.

Это было бесконечное, скользкое падение в кромешной тьме. Он едва различал другие трубы, отходящие в стороны во всех направлениях, но ни одна не была такой широкой, как эта. Труба изгибалась, выворачивая куда-то, неуклонно опускаясь всё вниз и вниз, и Гарри понял, что они падают гораздо ниже уровня школьных подземелий. Позади себя он слышал Рона, глухо стукавшегося об стенки на поворотах.

Затем, как раз когда Гарри стал тревожиться о том, что будет, когда они упадут на землю, падение закончилось; он выстрелил из трубы и с влажным звуком плюхнулся на мокрый пол темного каменного тоннеля, достаточно высокого для того, чтобы можно было встать во весь рост. Чаруальд как раз поднимался чуть в стороне, покрытый слизью и белый как привидение. Гарри отодвинулся, и из трубы со свистом вылетел Рон.

– Мы, наверное, на много миль под замком, – сказал Гарри, и его голос эхом отозвался в темноте тоннеля.

– А может, даже под озером, – добавил Рон, вглядываясь в черноту покрытых слизью стен.

Все трое повернулись и посмотрели в уходившее куда-то мрачное пространство.

– Люмос! – пробормотал Гарри палочке, и та зажглась. – Пошли, – позвал он Рона и Чаруальда, и они отправились, громко шлёпая по мокрому полу.

В тоннеле было так темно, что они едва могли видеть на пару шагов вперёд. Их тени на влажных стенах в свете волшебной палочки выглядели страшными чудовищами. Они осторожно продвигались вперёд.

– Помните, – предупредил Гарри тихо, – малейший шорох, и вы сразу же закрываете глаза.

Но в тоннеле было тихо как в могиле. Первым неожиданным звуком был громкий хруст, раздавшийся, когда Рон наступил на нечто, оказавшееся крысиным черепом. Гарри опустил палочку ниже, чтобы осмотреть пол и увидел, что тот усеян косточками мелких животных. Старательно прогоняя всякую мысль о том, как будет выглядеть Джинни, когда они найдут её, Гарри осторожно начал поворачивать за угол – труба резко изгибалась.

– Гарри… там что-то есть… – хрипло сказал Рон, хватая Гарри за плечо.

Они застыли, выжидая. Гарри различал лишь резные контуры чего-то огромного, что лежало посреди тоннеля. Оно не шевелилось.

– Может, оно спит? – выдохнул он еле слышно, оборачиваясь к своим спутникам. Чаруальд зажимал глаза руками. Гарри снова взглянул на нечто. Сердце его билось так быстро, что в груди было больно.

Очень-очень медленно, сощурив глаза насколько было возможно, Гарри двинулся вперёд с высоко поднятой волшебной палочкой.

Луч света упал на гигантскую пустую змеиную шкуру яркого ядовито-зелёного цвета. Она причудливо изгибалась на полу тоннеля. Существо, сбросившее эту шкуру, не могло быть меньше двадцати футов в длину.

– Жуть, – слабым голосом произнёс Рон.

Сзади неожиданно послышалось какое-то движение. У Сверкароля Чаруальда подогнулись колени.

– Вставай! – резко сказал Рон, угрожающе тыча палочкой.

Чаруальд поднялся на ноги – после чего, стремительно нырнув, бросился на Рона и свалил его на землю.

Гарри прыгнул к ним, но было слишком поздно – Чаруальд уже поднимался, тяжело дыша, с палочкой Рона в руке и с сияющей улыбкой на лице.

– Приключение окончено, мальчики! – торжествующе крикнул он. – Я отнесу кусок этой шкуры обратно в школу, скажу, что было поздно спасать девочку, и что вы двое, к несчастью, потеряли память при виде её изуродованного тела – всё, скажите своей памяти «до свидания!»

Он взмахнул над головой обмотанной колдолентой палочкой и выкрикнул: «Обливиато!».

Раздался мощный взрыв, сравнимый со взрывом небольшой бомбы. Гарри обхватил руками голову и побежал, споткнувшись на кольцах змеиной шкуры, спасаясь от огромных глыб, которые падали с потолка. В следующее мгновение, он уже стоял в одиночестве, глядя на выросшую перед ним стену обвалившихся камней.

– Рон! – крикнул он. – Ты в порядке? Рон!

– Я здесь! – донёсся приглущённый голос Рона из-за завала. – Я в порядке – а вот этот идиот нет – его шибануло залпом…

Раздался глухой звук удара и громкое «оуу!». Кажется, Рон пнул Чаруальда куда не следовало бы.

– И что теперь? – безнадёжно спросил голос Рона. – Нам не пройти – это займёт целую вечность…

Гарри взглянул на потолок. На нём появились огромные трещины. Он никогда до этого не разбивал с помощью магии такую толстую стену, и пробовать сейчас не стоило, момент неподходящий – что, если завалит весь тоннель?

Из-за стены донесся звук ещё одного удара и ещё одно «оуу!». Они теряют время. Джинни находится в Комнате Секретов уже много часов… У Гарри не оставалось никакого другого выхода.

– Ждите здесь, – крикнул он Рону. – С Чаруальдом. А я пойду… Если не вернусь через час…

Повисло тягостное молчание.

– Я попробую разобрать завал, – сказал Рон, явно старавшийся унять дрожь в голосе, – Чтобы… чтобы ты мог пройти назад. И ещё, Гарри…

– Увидимся, – сказал Гарри, попытавшись придать своему голосу хоть чуточку уверенности.

И, мимо пустой змеиной шкуры, отправился вдаль.

Вскоре шум, который производил Рон своими попытками разобрать камни, затих в отдалении. Тоннель изгибался и изгибался. У Гарри противно дрожали все поджилки. Он и хотел, чтобы тоннель привёл его куда-нибудь, и смертельно боялся этого момента. И вот наконец, очередной раз повернув за угол, он увидел перед собой стену, на которой были вырезаны две переплетенные змеи. В глазах у этих змей сверкали огромные изумруды.

Гарри приблизился. Во рту у него пересохло. Ему не нужно было воображать, что эти каменные змеи настоящие; глаза их светились совершенно живым светом.

Он догадался, что нужно делать. Он прочистил горло, и изумрудные глаза мигнули – или так показалось.

– Откройся, – сказал Гарри низким, тихим шипением.

Змеи разделились, так как стена раскололась надвое, половинки неслышно скользнули в стороны и исчезли из виду. Гарри, дрожа всем телом, вошёл внутрь.