"Нил Роуз. Контора " - читать интересную книгу автора

и длинные ноги - он представлялся мне чем-то вроде азиатского прототипа Хью
Гранта, как со вздохом сказала о нем юная сотрудница, когда я пытался ее
разговорить. Но за импозантной внешностью скрывался острый ум.
Надо сказать, что руководство "Баббингтон Боттс" придерживалось
традиций всех прочих городских учреждений, когда дело касалось старых
школьных связей или сферы предрассудков, но в отношении других вопросов
проводило весьма гибкую политику. Перемены, меняющие ритм деловой части
Лондона привели к тому, что даже фирмы столь крупного калибра, как
"Баббингтон Боттс", хотя и с неохотой, но все же стали принимать в свои ряды
людей, подобных Эшу и Ханне, а также представителей среднего класса с
городских окраин, вроде меня - фактически прямо с улицы. На моей памяти в
фирме появилось несколько азиатских парней, которые изо всех сил старались
выглядеть в большей степени англичанами, чем коренные жители туманного
Альбиона, но это им не очень-то удавалось - во всяком случае, не больше, чем
некоторым компаньонам из числа евреев. Но кто стал бы, например,
признаваться в том, что он гей? Это было все равно что подписать самому себе
приказ об увольнении.
Что до меня, то я был выходцем из графства в окрестностях Лондона и рос
среди простых людей, с которыми всегда был на равной ноге. Я обладал
приятной наружностью и при своем высоком росте производил впечатление
атлета, не будучи таковым. У меня были правильные черты лица и
выразительные - как мне говорили - серые глаза, а сияющая улыбка не раз
позволяла мне выходить сухим из воды.
Вообще-то, если вы достигали положения полноправного юриста, хорошо
ладили с клиентами, которых теперь было немало, и график вашей работы
устраивал фирму, то никого не интересовало, черная у вас кожа, смуглая или
желтая и учились ли вы в Оксбридже.[3]
На наш взгляд, такая ситуация сложилась лишь потому, что фирма
привлекала лучших клиентов из Сити, брала выгодные и хорошо оплачиваемые
заказы и таким образом имела возможность давать солидные вознаграждения,
превышающие любые запросы, тем счастливцам, которые становились
компаньонами. А нам оставалось терпеливо заниматься всей той канителью,
которая этому сопутствовала.
Люси ссутулилась над столом, пристально уставившись на свой джин с
тоником, словно это было единственное, что в данный момент имело для нее
значение.
- Все мужчины-компаньоны, по правде говоря, ублюдки, - заявила она,
осторожно выпрямляясь на стуле и почему-то поднимая бокал высоко над
головой. - Они все достойны быть ублюдками недели, каждой недели. Вы знаете,
почему они нанимают женщин? Знаете?
- Да знаем, Люси, - произнес я с неохотой. - Ты нам рассказываешь об
этом каждую неделю, черт подери!
- А я все равно скажу, - с жаром продолжала она. - Они принимают
женщин, потому что любят представлять себе, как будут гоняться за ними
вокруг стола в зале заседаний, а мы будем скакать в одном исподнем, как в
шоу Бенни Хилла. Как вам это нравится?
Люси была чем-то вроде эксперта в этом чисто юридическом виде спорта,
потому что один компаньон как-то обратился к ней с таким предложением. Она
до сих пор не может этого забыть. Тогда Люси произнесла свою знаменитую
фразу о том, что если он попытается это сделать, то она будет вынуждена