"Майкл Роуч. Сад (Притча) " - читать интересную книгу автора

свободно облегало его фигуру, властно и безмолвно приветствовал меня и
застыл в своей величественной позе.
Гунапрабха был высоким мужчиной крепкого телосложения, стройным и
бодрым, несмотря на возраст, - думаю, ему было порядком за семьдесят. Помимо
некоей ауры этикета, внешних приличий, которые так и сквозили во всех его
манерах, самым впечатляющим был немигающий взгляд его широко открытых
круглых глаз, казалось, принадлежащих не человеку, а старому мудрому филину.
Плотно сжатые губы наводили на мысль, что ими нечасто пользуются для
разговора, руки совершенно неподвижно лежали внизу живота в характерном для
медитации жесте, а пальцы время от времени шевелились, перебирая небольшие
четки. Он сидел, слегка откинувшись назад и приподняв подбородок, и спокойно
смотрел на меня в ожидании.
Я почувствовал, что должен заговорить первым, и выбрал один из
множества вопросов, которые принес с собой, постарался четко сформулировать
его, а потом сказал с подобающим его почтенному облику уважением:
- Как нам дано знать, что правильно, а что ошибочно?
Он продолжал неотрывно рассматривать меня, не издавая ни звука, затем
опустил взгляд на свои руки с четками, прочистил горло и внезапно снова
вперился в меня:
- Хорошие деяния оставляют в уме отпечатки, которые делают твой мир
приятным. Плохие деяния оставляют в уме отпечатки, которые делают твой мир
неприятным.
- Но как нам отличить, - продолжал я после почтительной паузы, - как
безошибочно определить, какие виды деяний оставляют отпечатки, создающие
приятные вещи в нашем нынешнем мире, а какие - наоборот?
- Только Просветленный, - его ответ прозвучал четко и быстро, как
команда, как выстрел, - может ясно видеть, какие разновидности отпечатков и
какие разновидности деяний, оставивших в уме эти отпечатки, определяют
конкретные - все и каждую - подробности нашей жизни.
- Но ведь правда же, что каждая мельчайшая подробность нашего мира,
равно как и все подробности существования нас самих, а также всех, кто нас
окружает, определяется нашими кармическими следами, оставленными тем, что мы
сказали, подумали или сделали в прошлом?
- Правда, - ответил он и снова уставился на свои руки и четки.
- Все-все? Каждая дождинка, коснувшаяся моей щеки, каждая снежинка,
упавшая мне на губы, каждая линия в малахитовом узоре, каждая черточка лица,
цвет волос и оттенок глаз моей любимой, солнечное затмение, фазы луны,
мимолетная грусть и беспричинная радость?
- Именно, - ответил монах и опять опустил взгляд.
- То есть мы должны знать наверняка, какие действия хорошие, а какие
плохие, какие поступки посеют безупречные семена, которые позволят нам
увидеть себя Просветленными. Вас послушать, так, для того чтобы стать
Просветленными, мы уже должны быть Просветленными, - разгорячился я.
- Изучай первоисточники, - кратко ответил он, не поднимая глаз.
- И если изучить их как следует, - ответил я после краткого раздумья, -
тогда теоретически мы сможем точно распознать те действия, слова и мысли,
которые создадут наш будущий мир полностью совершенным; мы сможем полностью
избежать тех деяний, которые могли бы вызвать любое зло в нашем мире.
Гунапрабха оторвал свой немигающий взгляд от ладоней и сурово молвил:
- Это не теория; ты сможешь сделать это на практике, как смогли