"Филипп Рот. Профессор желания" - читать интересную книгу автора

Братаски, я пародирую самого Братаски, гостей, прислугу. Я изображаю нашего
метрдотеля-румына, одетого в смокинг, который раболепствует в столовой
("Сюда, пожалуйста, господин Корнфельд... Мадам, еще кусочек?), а потом,
вернувшись на кухню, самыми непристойными словами распекает на идише
нализавшегося шеф-повара. Я пародирую нашего "язычника" Джорджа, неуклюжего
подручного, который застенчиво наблюдает за тем, как женщины разучивают
румбу у бассейна; пародирую Здоровую Крошку - стареющего мускулистого
спасателя (он по совместительству следит еще и за парком), который пытается
обхаживать какую-нибудь домашнюю хозяйку, находящуюся на отдыхе, а, если
представится возможность, то и ее достигшую брачного возраста дочь,
подставившую солнышку свой непривычный к загару носик. Я даже изображаю
диалог (траги-комически-исторически-пасторальный) моих усталых родителей,
раздевающихся перед тем, как лечь спать в вечер после закрытия курортного
сезона. Меня просто изумляет, что самые заурядные события моей прошлой жизни
кто-то находит такими забавными. Меня удивило, что, оказывается, не все с
удовольствием вспоминают то время, когда формируется характер, а вокруг так
много личностей с пылким воображением, к которым я отношу и себя.
С первых же семестров я был приглашен играть главные роли в пьесах
Жироду, Софокла и Конгрива. Я был занят и в музыкальной комедии, пел и даже
танцевал, в меру своих способностей. Кажется, не было ничего такого, чего бы
я не мог или не хотел делать на сцене. В начале второго курса приезжают мои
родители, чтобы посмотреть на меня в роли Тиресия, который в моей
интерпретации выглядит старше их двоих вместе взятых. А потом, на вечеринке,
устроенной в честь премьеры, они смущенно следят за тем, как, по просьбе
участников спектакля, я развлекаю присутствующих, изображая царственного
раввина с безупречной дикцией, который ежегодно прибывает, чтобы по большим
праздникам провести службу в нашем отеле. На следующее утро я устроил
родителям экскурсию по территории университета. По дороге в библиотеку
несколько студентов сделали мне комплимент по поводу вчерашнего
ошеломляющего выступления в роли старца. Это произвело впечатление на мою
матушку, которая, однако, не преминула с присущей ей иронией заметить, что
не так давно ей приходилось менять и стирать пеленки этого выдающегося
артиста.
- Тебя теперь все знают. Ты стал знаменитостью, - говорит она.
- Так что, медицина теперь побоку? - пытаясь скрыть свое разочарование,
в который раз спрашивает отец.
- Я хочу играть, - отвечаю я ему на это в десятый раз. Говоря ему это в
десятый раз, я начинаю верить в это и сам. До этого дня мое актерство
казалось мне самым бесполезным, преходящим и жалким стремлением к
самовозвеличению. Я настолько унижен был тем, что позволил увидеть всем
глубину своего тщеславия, в котором раньше не решался признаться самому
себе, что думал даже перейти в другой колледж, где мог бы начать все
сначала. Уйти туда, где я был бы незапятнан в глазах остальных
эгоманиакальным стремлением быть в центре всеобщего внимания и срывать
аплодисменты.
Проходят месяцы, во время которых я каждую неделю принимаю новое мудрое
решение. Я пойду в медицинский колледж и стану хирургом, хотя как психиатр
я, наверное, смог бы принести больше пользы человечеству. Я стану
адвокатом... дипломатом... а почему бы не раввином, усердным, созерцающим,
глубоким... Я погружаюсь в чтение, читаю о хасидах. Во время каникул,