"Филип Рот. Болезнь Портного " - читать интересную книгу автора

мессианского рвения и обаяния...

Вот чем закончились мои посещения катка в Ирвингтонском парке: как-то
раз, в субботу, я вдруг обнаружил, что на катке нет никого, кроме меня и
симпатичной четырнадцатилетней шиксы, которая выписывала на льду "восьмерки"
с самого утра. Мне показалось, что эта девчонка сочетает в себе обаяние
средней буржуазии - милые, живые, сверкающие глаза, веснушчатый нос - с
простотой и наивностью, присущей низшим слоям общества. Атрибутом низших
слоев общества мне представлялись гладкие светлые волосы - как у Пегги Энн
Гарнер. Видите ли, актрисы, которых все воспринимали как звезд экрана, были
для меня лишь очередной разновидностью шикс. Выходя из кинотеатра, я
частенько задавался вопросом о том, в какой школе Ньюарка училась бы Джейн
Грейн (и люди ее круга) или Кэтрин Грейсон (и люди ее круга) в мои годы. И
где бы я мог встретиться с шиксой вроде Джин Тирни, которую я считал
еврейкой, если, конечно, отвлечься от того, что она могла бы с тем же
успехом оказаться китаянкой.
Тем временем Пегги Энн О'Брайен закончила вычерчивать на льду восьмерки
и лениво поехала в сторону лодочного сарая. А я так ничего и не предпринял.
Ничего не сделал за всю зиму. А ведь уже на носу март - скоро приспустят
красный флаг на мачте возле катка, и мы вновь окунемся в сезон полиомиелита.
Я, быть может, не доживу до следующей зимы! Так чего же я жду? "Сейчас! Или
никогда!" И я - как только она скрылась из виду - что есть мочи припустил
вслед за шиксой. "Простите, - скажу я. - Можно мне проводить вас до дома?"
"Можно мне проводить" или "Можно я провожу", - как правильнее? Мне ведь
нужно говорить на идеальном английском. Чтобы ни единого еврейского слова.
"Разрешите угостить вас горячим шоколадом? Можно мне узнать номер вашего
телефона? Вы не будете возражать, если я как-нибудь позвоню вам? Мое имя?
Меня зовут Элтон Петерсон", - эту фамилию я выбрал себе из телефонного
справочника округа Эссекс. Я был уверен в том, что имя это стопроцентно
гойское. К тому же оно звучало, как Ханс Кристиан Андерсен. Какой удачный
ход! Всю зиму я тайно практиковался в написании своего мнимого имени. Я
исписывал этим именем тетрадные листки на уроках, а после школы выдирал их и
сжигал, дабы ничего не пришлось объяснять своим домашним. Я - Элтон
Петерсон, я - Элтон Петерсон, - Элтон Кристиан Петерсон? Или это уже
перебор? Элтон К. Петерсон? Я так сосредоточен на том, чтобы не забыть
"свое" имя, я так спешу успеть в раздевалку до того, пока она успеет
переобуться - одновременно я лихорадочно соображаю, что мне говорить, если
она спросит про мой нос (старая хоккейная травма? Упал с лошади, играя в
поло после воскресного посещения храма - переел сосисок на завтрак,
ха-ха-ха!), - короче говоря, один из моих коньков упирается в кромку катка
несколько раньше, чем я рассчитывал... - и я со всего маху грохаюсь на
промерзшую землю. У меня выбит один из передних зубов. У меня открытый
перелом большеберцовой кости.
Правая моя нога целиком закована в гипс на шесть недель. Доктор
говорит, что у меня болезнь Осгуда Шлаттерера. Наконец, гипс снят, и я
начинаю ходить, приволакивая правую ногу как инвалид войны. Папа ходит за
мной по пятам и орет:
- Сгибай ногу! Ты что, собираешься всю жизнь так ковылять? Сгибай ногу!
Ходи нормально! Хватит прикидываться Колченогим Оскаром, Алекс, а не то
останешься калекой на всю жизнь!