"Филип Рот. Болезнь Портного " - читать интересную книгу автора

"Больше часа своего времени", - повторяли потом все без устали, словно одно
это обстоятельство должно было переубедить Хеши. Но не успел равви
ретироваться, как с нашего потолка посыпалась штукатурка, с треском
распахнулась входная дверь, - и я побежал в родительскую спальню, чтобы
оттуда украдкой посмотреть, что будет дальше. Во дворе Хеши рвал на себе
волосы. Потом появился лысый дядя Хаим, который яростно потрясал кулаком - в
ту минуту он был вылитый Ленин, клянусь! А затем появилась целая толпа
тетушек и дядюшек, двоюродных братьев и сестер, вклинившихся между отцом и
сыном, дабы те не стерли друг дружку в две кучки еврейского порошка.
Однажды, субботним майским днем, вернувшись с длившихся целый день
соревнований на первенство штата, Хеши уже в сумерки отправился на пятачок,
где обычно собиралась молодежь всей окрути, и позвонил Алисе, чтобы сообщить
ей о том, что он стал третьим призером в метании копья. Она ответила ему,
что больше не хочет видеть его никогда в жизни, и повесила трубку.

Дома дядя Хаим ждал сына во всеоружии: он сказал, что Хеши сам вынудил
его пойти на это; что Гарольд сам накликал беду на свою упрямую, глупую
голову, и потому дяде Хаиму пришлось пойти на крайние меры, чтобы отвести
эту беду. Вскоре сверху донесся такой грохот, словно на Ньюарк упала
фугасная бомба: Хеши выскочил из квартиры, изрыгая проклятия, промчался по
лестнице, пролетел мимо нашей двери, метнулся в подвал... бумм! - раздался
еще один громовой раскат... Мы потом осматривали дверь и обнаружили, что
Хеши ударом своего плеча - которое теперь-то уж точно было, по крайней мере,
третьим по силе во всем штате - сорвал массивную дверь с петель. Из подпола
незамедлительно послышался звон стекла: это Хеши разбивал одну бутылку
"Скуизи" за другой, запуская ими из одного угла в противоположную
свежевыбеленную стену подвала.
Когда на верхней ступеньке лестницы, ведущей в подвал, возник силуэт
моего дяди, Хеши замахнулся и на него бутылкой, грозя запустить ему
стеклотарой прямо в физиономию, если тот посмеет сделать хотя бы еще один
шаг. Дядя Хаим пропустил угрозу мимо ушей и принялся гоняться за сыном. Хеши
петлял меж колосников и стиральных машин, по-прежнему потрясая бутылкой
"Скуизи". Однако мой дядя загнал его в угол, припечатал к полу и удерживал в
таком положении до тех пор, пока у Хеши не иссяк весь запас ругательств -
удерживал его (как гласит семейная легенда Портных) пятнадцать минут, пока
на длинных голливудских ресницах Хеши не задрожали слезинки, и он, наконец,
покорился. Портные не из тех, кто сдается без боя.
Оказывается, в то утро, когда Хеши был на соревнованиях, дядя Хаим
позвонил Алисе Дембовски (они жили в цокольном этаже дома на Голдсмит-авеню,
в котором служил швейцаром Дембовски-отец), и сказал, что хотел бы
встретиться с ней в полдень у озера в парке Викуахик; что это очень срочно,
поскольку речь идет о здоровье Гарольда - он, дядя Хаим, не может говорить
об этом по телефону, поскольку даже миссис Портная не до конца в курсе дел.
В парке он пригласил эту худющую блондинку сесть на переднее сиденье его
автомобиля, поднял все стекла, чтобы никто не слышал, и поведал Алисе о том,
что сын его неизлечимо болен, что у него что-то с кровью, но бедный мальчик
об этом пока не знает. Такая вот история, плохая кровь, выводы делай сама...
Доктор сказал, что Гарольду нельзя жениться - никогда. Никто не знает,
сколько лет еще отпущено Гарольду, но мистер Портной не хотел бы сознательно
обрекать на грядущие страдания такую невинную молодую девушку, как Алиса.